2028, или Одиссея Чёрной Дыры

2028, или Одиссея Чёрной Дыры

Вадим Игоревич Демидов

Роман «2028, или Одиссея Чёрной Дыры» ярко подтверждает, что антиутопия вновь становится востребованным жанром. Но сегодня этот жанр, увы, вполне годится в качестве «хроники текущих событий». Причём хроники прогностической, опережающей. Самой сильной особенностью романа является бег наперегонки с реальностью. Когда читателя посещает ощущение, что всё описываемое не просто может сбыться, а сбывается в ходе чтения. При этом, благодаря бесстрастно-отстранённой интонации повествователя, текст не развлекает и не запугивает; он взыскует ответа – а готов ли ты персонально жить внутри грядущих событий? И способен ли изменить их ход? Содержит нецензурную брань.

1

– Девушка, какую часть фразы «я не хочу с вами разговаривать» вы не уяснили? – впервые за два дня осады Маша почувствовала, что лед между ними треснул. В голосе Свекольникова появилась ироническая нотка.

– Петр Михайлович… Я восемьсот километров проехала.

Свекольников громко выдохнул и направился в сторону пятиэтажки. Маша уже выучила его траекторию: дом – магазин, магазин – аптека, аптека – дом. Вне этого треугольника он замечен не был. В поселке было только три улицы, на первой располагался магазин, на второй – аптека, на третьей – дом Свекольникова. Два катета и гипотенуза. Квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов, вспомнилось Маше без особой пользы.

– Ну кто мне еще об отце расскажет? Я была у Кривулина, у Сурмина. И все перенаправляли к вам. Ведь вы с ним дружили…

Свекольников притормозил.

Не глядя на Машу, усмехнулся:

– У Кривули она была… И у Бородавки… Нашла кого расспрашивать. Это ж шестерки Волчка. У них в мозгу дыры с мой кулак.

– Петр Михайлович… Я даже не знаю, жив ли отец.

Тот замотал головой. Прибавил шаг.

– Чего не знаю, того не знаю. Хотя небеса ему, похоже, намерили семь жизней. На моих глазах он одну потерял. Другой бы как миленький скопытился, а Витя только задумался на минутку, не пора ли менять платформу, отряхнулся, да и назад, в солнечный мир, вернулся. Не пора, значит.

Прошли метров десять молча.

– Ненавижу вспоминать Черную Дыру. Что ни день, как камень.

– А у вас какая была статья?

– Та же самая, что у отца вашего.