Прекрасное видение

С лестничной клетки послышалось сестринское напутствие:

– Борщ в холодильнике! Котлеты холодные не ешьте! Посмотри, чтобы Ванька уроки сделал! И не вздумайте там впятером его математику под ответ подгонять! Приду – проверю!

Оставшиеся члены совета сошлись на следующем: горячку пока не пороть, подождать завтрашнего дня, если же Ванда не появится – ехать к ней на квартиру с обыском. Последняя функция возлагалась на нас с Катькой – обладательниц запасных ключей.

Петька под нашим давлением пообещал проверить сводки по найденным трупам и обзвонить больницы.

Катька ушла. Бабуля, вздыхая, прикурила сигарету из Петькиной пачки, взяла газету и отправилась в комнату. Мы с Петькой остались вдвоем.

– Осадчий, иди домой. Двенадцатый час.

– А борща? – удивился Петька.

– Иди к своим девкам – они накормят. – Я придала своему голосу всю возможную непреклонность. – У меня не ресторан. И не богадельня.

– Нинон, ну ты что? Я жрать хочу!

– Убирайся, тебе говорят.

Осадчий наконец понял, что я не шучу. С обиженным видом вышел в прихожую, крикнул бабуле: «До свидания, Софья Павловна!», получил в ответ елейное: «Заходи, Петенька!» – и хлопнул дверью. Через минуту из комнаты донеслись бравурные звуки рапсодии Листа. Лист означал, что бабуля не в духе. Я зашла. Бабуля, сжимая в зубах сигарету, ожесточенно барабанила по клавишам пианино.

Я открыла форточку:

– Не кури в комнате.

– Почему ты меня воспитываешь?! – возмутилась она, выпуская клуб дыма. – И с какой стати он ушел? Если не ошибаюсь, у нас целая кастрюля…

– Я не ему варила.

– Поразительный эгоизм. Просто железобетон! Ты меня пугаешь, девочка.

– А ты меня! – взорвалась я. – Мы в разводе – забыла? Забыла, сколько я с ним мучилась? А кто дома не ночевал? А кто весной с триппером пришел? А кого я с малолеткой в машине застукала?! Хватит, надоело! И не смей его в гости приглашать!

Бабуля задумалась.

Вздохнула, притушила сигарету в пепельнице, опустила крышку рояля и подытожила:

– Кобель, конечно. Но хор-р-рош, мерзавец!

Я ушла на кухню, чтобы спокойно пореветь.

Осадчего моя Софья Павловна обожала еще с тех пор, как он появился в восьмом классе нашей школы. Бабуля тогда вела у нас литературу и русский язык.