Подумаешь, попал – 2

– Сейчас свяжусь с Коневым, попрошу хоть какие-то резервы. Котел окончательно надо захлопнуть.

Он вышел из моего штаба и направился к своему.

В городе меж тем продолжался бой. Мои мотострелки и армейская пехота при поддержке танков и самоходных артиллерийских установок – САУ, продвигались к центру города, к штабу армейской группировке врага, не успевшему отступить.

Как обычно, вперед я не рвался. Уличные бои не для меня.

Вскоре меня вызвали к Горбатову. С собой я взял Вяземцева и Брежнева, теперь уже подполковника.

– Ну что, орлы! – В комнате небольшого домика, было тесновато. – Поздравляю, все наши части, взявшие Харьков, отныне гвардейские и носят наименование Харьковские! Вечером в Москве будет салют в честь освобождения города.

– Но ведь город еще не взят! – попробовал высказаться какой-то штабной. Но на него шыкнули. Все понимали, что это дело нескольких часов, вероятно комфронта Конев поспешил доложить Ставке об успехах на своем направлении.

– Пришел приказ продолжать наступление, – нахмурившись, сказал Горбатов.

Я объяснил комфронта, какое положение у нас создалось, и что будет, если мы продолжим наступление.

Командарм замолчал.

– Разрешите? – взял слово я.

Горбатов кивнул и я доложил:

– Кавалерийская бригада и танковый батальон моего корпуса вот-вот выйдут к городу Красноград, от них получена радиограмма.

Горбатов и все заинтересовано прислушались. В этот момент ко мне протиснулся появившийся Травченко и зашептал мне на ухо.

Я с минуту помолчал и торжественно сказал:

– Только что получено сообщение. Танковой ротой капитана Бровкина взят город Люботин. Кольцо замкнулось!

Все зашумели.

– Тихо! – Горбатов склонился над картой. – Какой район?

Я уточнил.

– Да, – протянул командарм, – сотня километров отсюда.

Появился офицер связи, и протянул генерал-полковнику

листок. Тот прочел и еще больше нахмурился.

– Так, противник опомнился и занимает жесткую оборону в километрах тридцати западнее Харькова.

Нашим наступающим частям пришлось также занять оборону – окруженная группировка пробует прорваться.

Я задумался, получается, что какая-то часть моего корпуса оказалась в окружении, почти без боезапаса и топлива.

Но тут, как бы читая мои мысли, командарм сказал:

– Захваченное терять нельзя, потом кровью умоемся! Наступать мы тоже не можем – силенок не хватает. Пока свяжусь с авиацией. Нужно поддержать наших с воздуха.

Авиация.