Armageddon 2176. Научная фантастика

Жаловаться было приятно, и чтобы растянуть удовольствие, стал спорить с ней, наигранно, понарошку, как спорят младшие братья со старшими сестрами, когда знают, что это только их игра и не чья больше:

– Мои мысли разбегаются. Я хватаюсь сразу за несколько дел и ни одно из них не могу закончить. Мое тело в постоянном конфликте с собой. Мне даже кажется, что в моем теле одновременно живут несколько человек, но в нем почему-то нет места для меня самого, того который настоящий.

Сестра, не перебивая слушала и при этом успевала развешивать белье прямо на кровать.

У нее были маленькие и сильные руки и он вспомнил, что она и в детстве уже была хозяйкой и сейчас во всех ее движениях все так же чувствовалась уверенность и сноровка.

За стеной резко зазвенел телефон.

Какой странный звук, – подумал Александр, – и спросил зачем-то ее, – может я сумасшедший?

Она обернулась через плечо и заулыбалась, а брови у нее поднялись вверх, и она стала смешная как клоун, и на него накатила полная гармония. Он находился в нужном месте и в нужное время и ему были рады просто за то, что он есть.

Снова захотелось стать маленьким и спрятаться в ее руках.

– Тебе нужно отдохнуть. Это место тебе пойдет на пользу, – сказала сестра, разворачиваясь в двери. Она посмотрела на него с нежностью, как смотрят старшие сестры.

– Я нашла на чердаке старые фотографии, – отозвалась она уже из другой комнаты, – ты похож на прадеда, как две капли воды.

И он вспомнил, что так всегда говорят на земле, когда хотят уровнять две разные величины.

– Он был умный, наш прадед. Люди его выбрали старостой села, – добавила она.

Вставать не хотелось. Было хорошо от того что он чувствовал, как сестра радуется за него и живет эти минуты им.

Помолчав, она спросила:

– Ты почему не женишься?

Александру сразу сделалось скучно, и он стал изучать, заставленный цветами подоконник, по которому бежали муравьи. Начинается, – подумал он и сам не понимая зачем, стал оправдываться, уже зная, что это совершенно ни к чему, и чувствовал, как раздражается, и раздражение его передается сестре:

– Надоело мне все, понимаешь, абсолютно все, и даже работа.

И особенно моя работа, – с ударением сказал он, понимая, что говорит все это не сестре, а просто разговаривает сам с собой, чтобы заполнить внутри себя пустоту. Ведь нельзя молчать, когда есть пустота, это все равно что прервать мелодию, которую нужно доиграть. Да и к тому же, сестра старше и хочет, чтобы у него все было как у людей.