Марина: Виверн

Марина укрылась одеялом с головой и свернулась калачиком, пытаясь унять дрожь во всем теле. Аромат цветов сирени нежно ласкал и убаюкивал.

Дверь тихо приоткрылась.

Марина оцепенела от ужаса. Пораженно она вдруг осознала, что находилась не дома.

Мужские голоса заставили девушку вздрогнуть. Сон как рукой сняло. Она ощупала себя и не нашла одежды. Память упрямо не хотела возвращаться.

“Как я здесь оказалась?” – в ужасе подумала она.

– Что мне делать с машиной? – произнес секретарь, брезгливо кинув взгляд на кровать.

Дима тоже посмотрел на кровать и заметил маленькую ножку, выглянувшую из-под одеяла. Он улыбнулся. Эта девушка, так похожая на Еву, всего за несколько часов заставила его улыбаться больше, чем он улыбался за последний месяц.

– Купи новую. Но эту пока оставь… И отмени встречи на утро.

Марине казалось, что она дышит очень громко, поэтому старалась успокоить дыхание.

– Вы намерены дожидаться её пробуждения? – светлые брови секретаря взлетели. – Вы ведь не намеренны… То есть я хочу сказать, что ей всего восемнадцать… Она ведь даже в слове “кобель” сделала ошибку.

Она совсем ребенок…

Лицо Димы окаменело, взгляд стал холоден. Секретарь посерел и стушевался: он пожалел о том, что сказал.

Дима сам не знал, что хотел сделать. Он понимал, что не вправе трогать такое невинное дитя. Он должен был оставить ее. Но каким-то немыслимым образом вместо того, чтобы отвезти ее домой, привез к себе. Он понимал абсурдность своих решений, но эта девушка всколыхнула в нем воспоминания о далеком прошлом, о котором он старался забыть.

Воспоминания, которые приносили ему невыносимую боль много лет. Но рядом с Мариной он почему-то вспоминал только хорошее… Ему и Еве ведь было около семнадцати, когда они познакомились. Она была такой же: взбалмошной, красивой, немного сумасшедшей…

Секретарь прокашлялся в кулак, заметив стеклянный взгляд босса.

– Я оставлю вас, – произнес он и спиной вышел за дверь.

– Спасибо, Том.

Дима подошел к открытой двери, ведущей на маленький балкончик. Тюль медленно танцевала в объятьях ветра и тонкой вуалью прикрывала вид на Эрмитаж.

“Ева… Уже прошло больше двадцати трех лет с момента твоего похищения… Три года войны после этого… и двадцать лет сожалений, воспоминаний и попыток найти новый смысл жизни”.

Тончайшая органза всколыхнулась и обняла ноги Димы. Ветер влетел в комнату и скинул листы бумаги, изрисованные карандашом.