Цитадель

Свет прогонял темноту и давал надежду, так им необходимую.

– Мне снился день, когда мы были мальчишками, и ты сорвался с крыши мельницы—

– И это тебя напугало, брат?—

– Нет, по крайней мере, не только это. В моем кошмаре было кое-что еще. Мне снилась ведьма. Она преследовала меня в темноте. От нее пахло горелой плотью и страхом.

– Знаешь, ты нашёл лучшее место для того, чтобы видеть кошмарные сны.

Крепко схватив Виндсноу за плечи, крепыш рывком развернул его к себе.

– Не смешно, брат.—

***

– Есть легенда, брат мой, – голос уставшего волшебника был тих, и чтоб не мешать ему, само пламя костра умолкло, давая возможность путникам хоть немного отдохнуть.

– Волшебство, будто нити, окутывает наш мир, и мы, волшебники, получаем наш дар удивительным образом. В тот миг, когда душа с самых вершин небес скользит к едва рожденному ребёнку. В это самое мгновенье, с его первым криком и счастливой улыбкой матери ребёнка наполняет Она. Будто одежду, примеряет на него судьбу и Дар, от того и горьки его слезы.

Та самая чудесная, искра волшебства. И от того, научится ли ребёнок с самого детства жить с ней, не отринув, не выронив, как бесполезную игрушку, зависит, быть ему волшебником, или нет.

– Хм, значит, я выбросил свою искру?

– Да, брат, либо она потухла от того, что ты перестал её слушать.

– И всё-таки ты начал с легенды, а перешел на нас.

– Нет, нет, дай договорить. Все то, что я тебе рассказал, относиться лишь к обычным людям, как ты и я. Родился, получил дар. Оставил или выбросил.

Но есть и другой путь.

Костер заискрился магическим светом. Ярче прежнего. Темнота в страхе прижалась к своду пещеры. В нем, в ярком пламени, когда-то давно, во время сотворения мира, бушевали ярчайшие из искр. Судьбы и силы великих колдунов. Пламя костра вспоминало, как их судьбы были едины с ним. Вспоминало, как гасло в тот миг, когда погибал смертный волшебник. И когда сердце колдуна переставало биться, ветер уносил прочь пепел костра, черные слезы по бесконечно одинокой душе.

– Наконец то разгорелся, – крупные руки почти коснулись языков пламени. Тепло разогнало кровь, и на жестком лице заиграла улыбка.

– Видишь, брат! Во мне всё же есть «искра», пламя не жжет меня!

– Эта легенда о даре всегда разжигает пламя ярче и наделяет его добротой к живым. Не в твоей искре дело.

– Но всё же!..

– Дай мне закончить, – перебил волшебник.

– Хорошо, – почти безразлично буркнул воин.

– есть те, кто получают свой дар иным образом.