Брюсова жила

Деревня вроде этой. Только гор побольше.

– Ну, побольше – это не фокус. У нас и одной нет. Равнина.

– Ладно, равнинники, – перебил Петьку Санька, – ты лучше скажи, куда идешь.

– К Равилю. Обещал помочь, ему клуб убирать нужно. Мать-то в больнице.

– Давай и мы… Корнейка, пойдем, поможем? – вот тебе, братец двоюродный, и проверочка, Корней ты или Корнейка.

– Отчего же не помочь, – согласился Корней.

– Да ты с дороги…

– Не пешком же шёл. Ехал.

– В запломбированном вагоне? – не удержался Петька.

– В плацкартном.

– Это другое дело. Тогда айда…

Лай, низкий, басовитый, они услышали издали. Даже не лай, а рев. И крик:

– Место, дурья башка, место! Кому говорю!

– Опять Урюк с цепи сорвался, – зябко передернул плечами Петька.

– Сосед Равиля, Малков, собаку завел. Да не щенка, а большую, из города привез. Азиатскую овчарку. Завел, а сладить не может. Не слушает Урюк его, – торопливо объяснял Санька. – Загонит на крышу и до ночи там и держит. И – не подойди, разорвет!

В подтверждение сказанному сверху прокричали:

– Эй, ребята! Вы того… калитку прикройте! А то убежит зверюга, бед наделает!

– Не слушайте его, – крикнула женщина из соседнего дома.

 – Сам пусть закрывает. Завел людоеда, вот и справляйся! Всех перекусают, что пес, что хозяин!

Санька глянул через забор. Точно – хозяин забрался на крышу, а псина скалит зубы у приставной лестницы.

– Может, сбесилась она, – надрывалась женщина. – Ребенка на улицу не пустишь. Какое там у него добро, что чудище завел сторожить? Кощей просто!

Хочешь, не хочешь, а к Равилю нужно было идти мимо калитки.

Она, калитка, была распахнута, видно Малков собирался выйти, когда пес оборвал цепь.

– Нормальные герои могут и в обход пойти, – предложил Петька.

– То нормальные, – Славка возразил больше для куража. Обход, что обход… Умный в зубы не пойдет, умный зубы…

– Наташка! Наташка, поворачивай! Урюк сорвался! – закричал вдруг Петька. А чего кричать? У Наташки музыка в ушах, плеер, она себя не слышит, не то – Петьку.

Если плохое может случиться – оно случается. Что стоило Наташке проехать часом раньше или часом позже, а лучше бы и совсем остаться дома. Или хотя бы ехать без трещотки. А нет, едет и трещит на всю Норушку – смотрите, это я, Наташа Лунаева, еду. Как назло, трещотку он сам сделал для неё, из гусиного горла. Хорошая получилась, громкая. Всем слышно.

Урюк ее тоже услышал. Повернул башку, а затем развернулся и сам, развернулся и потрусил к калитке.