Нечаянная радость

Чтобы определить возраст той или иной «доски» и школу письма, с Колей на Арбате советовались его завсегдатаи и посетители. За определенную плату – как правило, в алкогольном эквиваленте – он давал аргументированное резюме той или иной иконе.

Так Николай и жил: немного у него было, и всё на виду.

Однажды в квартире у художника засиделся незнакомый парень. Ничего, в принципе, удивительного – немало тут пришлых за бутылкой-другой задерживалось. Если бы не одно «но»: незнакомец несколько раз останавливал взгляд на иконах.

Коля это заметил.

– Чё, понравились? – он длинно посмотрел на гостя.

– У меня такого добра хватает, – пришлый неопределенно дернул плечом. – От бабки в наследство достались. Я бы их продал, да отец не велит. Говорит, их надо в церковь отдать.

– Так твои иконы или отца? – Николай разлил остатки водки по стаканам. – Зовут-то тебя как?

– Лешкой кличут, – проигнорировав первый вопрос, ответил гость. – Ну, давай, – он поднял граняш.

Брякнули стаканы.

– Только они темные какие-то и на них почти ничего не разобрать, – сказал Алексей, разыскивая на столе закуску. – Я собирался отдать их местному художнику, чтобы тот их подновил, но только у икон дерево трухлявое. Побоялся, что развалятся. – Николай на мгновение замер. Опьянение растворялось и таяло, уступая место чему-то совершенно важному, новому и необъяснимому. Бешено заколотилось сердце. «Доскам, поди, лет двести, не меньше! Может, в этот раз мне, наконец-то, повезет».

 – А ещё, – гость заелозил на стуле, – медная икона есть. Из трех частей состоит, – Лешка ладонями показал, как святыня складывается. – Правда, зеленая уже от старости. Может, ее кислотой протереть?

«Складень» – простонал Коля, окончательно протрезвев. – Не вздумай! – рявкнул он. – Испортишь…

Алексей пошарил глазами по столу, приподнял за горлышко пустую бутылку и водрузил ее на место.

– Синька-то кончилась, – он непритворно вздохнул и поднялся.

Осмотрелся по сторонам, разыскивая взглядом кепку.

– Сейчас я принесу. Сейчас… – Николай почти силой усадил гостя на стул. Разыскивая деньги, пошарил по карманам. Метнулся к двери. – Сейчас я, сейчас…

Рейсовый автобус, недовольно урча, мчал по шоссе. Коля, щурясь от яркого декабрьского солнца, смотрел в окно. «Не прозевать бы развилку, где надо выходить», – подумал он. Повернулся к посапывающему рядом Алексею.