Хозяин

Хозяин

Вася Дикий

Вот уже десятый год Лина находится в полной изоляции от внешнего мира, и единственный человек, который знает о ее местоположении, это тот, кто ее сюда заточил. Он строит с ней свой мир по собственным правилам и законам, где его слово – истина в последней инстанции. Он говорит ей, что делать и как, пользуется ею, словно вещью, и верит, что все это лишь во благо. Он здесь главный, он единственный, он – хозяин.Содержит нецензурную брань.

Вася Дикий

Хозяин

– Я же люблю тебя, дурочка.

Неужели ты не понимаешь?

Лина быстро закивала, чтобы избежать очередного удара. Он редко её бил – только в такие дни, как сегодняшний. И когда она его не слушалась.

Он был не в настроении, долго на кого-то ругался, но Лина так и не поняла, кто рассердил её хозяина.

– Не забывай об этом.

Он смачно поцеловал её, вложил всю свою любовь – или то, что он называл любовью – улыбнулся и исчез за металлической дверью.

По звуку закрытия пяти замков Лина поняла, что хозяин вернётся не скоро.

Чаще он закрывал только на три и тогда заглядывал ещё хотя бы раз за сутки. Но когда речь шла о пяти, мог долго не появляться. Лина не знала, сколько вечностей в этом «долго» – часов у неё не было.

И начинала скучать.

Она боялась этого человека. Боялась, как ребёнок непредсказуемого отца-алкоголика. Но без него ей было ещё страшнее. Когда хозяин пропадал, Лину пугала мысль, что он больше не зайдет в её дверь, больше не назовёт её дурочкой и не приголубит после случайных побоев.

Перед этим меркла даже смерть двоих детей из тех шести, что она успела родить в заточении. О судьбе остальных она ничего не знала.

Поначалу, когда Лина спрашивала, куда хозяин дел третьего ребенка, он уверял, что с ним всё в порядке. Но потом ему надоели расспросы, и он обходился молчаливыми оплеухами. Они заткнули интерес Лины. Трёх остальных она отдала безропотно, ни разу о них не заикнулась.

Как Лина предполагала, хозяин долго не появлялся.

В морозилке было много еды, хватило бы на пару месяцев – стоило разогреть в микроволновке. Она стояла в углу комнатушки и разбавляла тишину мучительным дзиньком. Но Лина есть не хотела. Она много плакала и снова боялась, что больше никогда не увидит хозяина. Единственным утешением был дневник. С ним можно было «поговорить», когда больше никто не слышал.

Был выпускной две тысячи третьего. Лина закончила школу с медалью – разве что не с золотой.