Слеза Шамаханской царицы

Мама затопала ногами, стряхивая за дверью прилипшие к сапогам комья снега и продолжая возбужденно рассказывать:

– А я еще, как на грех, решила в супермаркет заскочить, фруктов для Сонечки взять. А там прямо сумасшедший дом, ей-богу... Народ все деликатесы с полок охапками сносит, будто это последняя еда в их жизни, завтра в стране голод начнется! Очередь в кассу – с километр...

– Мам, ну зачем ты? Вон в холодильнике всяких фруктов полно!

– А зато я свежей семги для пирога купила! Смотри, какой прелестный кусочек! – сунулась она носом в полиэтиленовый пакет.

– Ой, да заходи, мам, что ты на пороге-то... Раздевайся, иди на кухню! Сонечка еще спит.

– Ага, ну да...

Мама осторожно ступила в прихожую, передала ей в руки пакет, неловко затопталась на одном месте:

– Ой, как у тебя чисто... Порядок наводила, что ль?

– Ага... Целый день с уборкой провозилась!

– Да ну... Лучше бы собой занялась, дуреха! Домашние дела никуда не уйдут, а красоту навести сегодня сам бог велел! Взяла бы да в парикмахерскую сгоняла, наворотила бы себе на голове чего-нибудь этакое.

– Ой, в люди! Да там все свои будут, наши, с работы! Они и не заметят, если я вдруг чего себе на голове наворочу!

– Да разве в людях дело, ты же и сама должна... Для себя то есть... И вообще... Я давно хотела тебе сказать, Елизавета! Совсем ты себя запустила! Килограммы лишние набрала, за лицом не следишь, одеваешься кое-как... Ну разве можно? Тебе же всего сорок, а выглядишь на сорок пять! Я в твои годы.

– Да знаю, мам, знаю! Ты в свои сорок запрыгивала на ходу в троллейбус, и работала на двух ставках, и еще при этом следить за собой успевала! Да ты у меня и сейчас красавица, мам!

– Ой, уж и красавица... – снимая перед зеркалом шапку и торопливым жестом оправляя прическу, немного кокетливо произнесла мама. – У меня уже старшему внуку двадцать лет, какая там красота...

– В каждом возрасте своя красота, мам. Ты чаю хочешь?

– Давай...

– Ага, сейчас...

Мама прошла на кухню, уселась на диванчик, вздохнула неловко, явно собираясь продолжить начатый разговор.

– Нет, и впрямь, Лизонька, ты бы хоть на диете какой посидела, что ли... Сорок лет – возраст для женской фигуры вообще критический... Располнеешь – в обратное состояние уже не вернешься. Говоришь тебе, говоришь, а ты все от подобных разговоров увиливаешь... А зря, между прочим. Кто тебе еще скажет, если не мать?

– Я не увиливаю, мам. Я с тобой совершенно согласна.