Артефакт

В прошлом, до революции, "скандального философа-теософа клерикального типа со склонностью к сектантству", как было записано в его деле.

После отсидки Алишер Яковлевич раскаялся и в качестве разнорабочего был направлен разбирать часть крепостной кладки Кремлёвской стены для будущего мавзолея.

Надо сказать, что в тот день его коллеги крепко выпили, так-сказать, не отходя от рабочего места. Выпил и Алишер. Да, крепко так выпил.

В связи с этим, решил он остаться на стройке, логично рассудив, что всё равно утром придётся сюда возвращаться.

Вот тут-то всё дело и закрутилось.

Устраиваясь на ночлег, бывший осужденный случайно сдвинул пару еле державшихся в стене кирпичей локтем. Кладка возьми, да и рухни. Чертыхаясь и отряхиваясь от кирпичной пыли в открывшейся нише Лимке обнаружил потемневший от времени берестяной туесок, который поначалу его нисколько не заинтересовал.

В его оправдание следует сказать, что в тот момент неуклюжего каменщика больше обеспокоила несанкционированная дыра, которая образовалась в стене, а уж потом только он обратил внимание на содержимое туеска и ахнул.

В туеске оказался небольшой странный механизм. Выглядел механизм, как если бы к старинной подзорной трубе сбоку приделали большую медную шестерёнку с рукояткой, а рядом с ней ещё одну, маленькую, сцепленную зубчиками с большой. Всё это живо напомнило Лимке механизм ручной дрели, только сделанный с любовью и вкусом.

Лимке поднёс окуляр к глазу, но ничего не увидел. Тогда он направил трубу на одинокий фонарь освещавший Красную площадь ещё раз прищурился и неуверенно крутанул рукоятку.

Большая шестерня толкнула маленькую, маленькая завертелась с веселым жужжанием, а в стёклах запрыгали слабые огоньки. Тайна Великого Леонардо открылась перед Лимке во всей своей первозданной красе.

Хмель мигом выветрился из его непутёвой головы. Целый час, наверное, крутил бывший зек колёсико, очумело качая головой. Наконец он обессиленно откинулся на битые кирпичи пытаясь придти в себя от увиденного.

– Я так и знал! Эвон, оно как… – шептал потрясённый философ-расстрига, – и всё-таки твердь небесная… и волны мирового океана бьются о край… И эти люди называли меня философо-скандалистом! Варвары!

Тайна – тайной, но жизнь диктует своё.

Для того, чтобы не подвергнуться очередному суровому наказанию, Лимке решает спрятать тайну здесь же в мавзолее прямо под саркофагом Правителя. Что он и сделал. Ну, что с него возьмёшь – клерикал он и есть, клерикал – ничего святого.