Блад: глубина неба

Блад: глубина неба

Анастасия Орлова

– Из тебя выйдет прекрасный солдат, Винтерсблад. Таких называют бесстрашными и хитрыми. Отчаянно рисковыми, чрезмерно везучими. Безжалостными. Таких ненавидят, их боятся, им завидуют, их боготворят. – Мне это подходит. – Но это не сделает тебя счастливым.«Глубина неба» – приквел, но читать её лучше после основной книги: «Всё, что необходимо для смерти». Это предыстория командира воздушной пехоты, отчаянного и несносного Шентэла Винтерсблада. История о силе духа, чести и доблести, о предательстве, любви и войне.– Считаешь меня слепцом? Или глупцом?– Упрямцем. Я буду ждать тебя завтра и хочу, чтобы ты подумал, прежде чем соглашаться. – Я приду.

Анастасия Орлова

Блад: глубина неба

Пролог

81-й год эпохи тридия

Даже моего цинизма недостаточно, чтобы уснуть в ночь перед казнью. Поэтому я не сплю. Сижу на полу, закрыв глаза, прислонившись спиной к шершавой мокрой стене тюремной камеры. Влажная духота воняет плесенью и старым тряпьём. Откуда-то сверху, со скоростью одной капли в секунду, мне на плечо капает вода. У меня безошибочное чувство времени. До утра, до расстрела – шесть с половиной часов…

В коридоре раздаются шаги. К моей камере идут двое, останавливаются у прутьев дверной решётки. Я их не вижу (мои глаза по-прежнему закрыты), но позвякивание ключей выдаёт в одном из них охранника.

– Не желаешь ли исповедаться, сын мой? – Бархатный, обволакивающий голос разносится под низкими потолками.

Едрён кардан, только святого отца мне тут не хватало.

– Какой я тебе сын? – хотел бросить пренебрежительно, но получилось лишь устало.

– И то верно! – добродушно хмыкает, и это добродушие раздражает меня ещё больше.

Но и интригует. Приоткрываю глаза: в слабом жёлтом свете, льющемся из коридора, стоит невысокий полноватый старик в сутане. Он угадывает мой интерес и делает знак охраннику, чтобы тот впустил его в камеру.

– Я не собираюсь исповедоваться, – говорю, но старика это не останавливает: он уже по эту сторону решётки, машет рукой, чтобы охранник оставил нас наедине.

– Не хочешь – как хочешь, – невозмутимо сообщает священник и усаживается рядом со мной прямо на пол, неуклюже путаясь в подоле сутаны. – Я просто посижу тут, можно?

– Зачем? – не скрываю своего раздражения.

– Ну, мало ли. Вдруг тебе захочется поговорить…

– С Богом?

– С человеком. Я умею слушать, уж поверь.

– Мне нечего рассказывать.