Шакал

Шакал

Виктория Падалица

Монстр во плоти. Жуткая тварь, и гордится этим. Он этим живёт. Его тешит то, как о нем отзываются, называя его самой жуткой тварью. Он не человек ни на грамм, и наверняка долго к этому шел.И как долго мне осталось жить, знает только он.Дилогия. 21+Много секса, насилия, жестокости.

Виктория Падалица

Шакал

Глава 1

Ты должен познать,

Что ветви клонит к востоку…

Danheim, «Runar».

За запыленным окном фургона – голая степь, испепеленная зноем. Гиблая местность.

Неизвестно где, почему, за какие грехи.

Известно лишь одно – мы, все здесь сидящие, видели эти иссушенные зноем пейзажи в первый и в последний раз. Оттуда, куда нас доставят, мы уже не вернемся живыми.

Нас, похищенных девушек, отловили по одной, насильно собрали вместе и теперь везут на убой.

Ни в чем не повинных.

Молодых, и уже с перечеркнутыми судьбами.

Ни одна из нас не знала историю другой. Из какого кто города, из какой семьи. Но еще вчера кто-то из нас возможно работал врачом, а кто-то начальником, кто-то уборщицей или, как я, студенткой второго курса.

Но с тех пор, как мы тут оказались, в этом проклятом фургоне, наша ценность как людей стала обезличена. Мы все больше никто. Все едины в своей участи, все равны перед смертью, которая не за горами.

Мы стали жертвами не по своей вине. Изможденные без еды и воды, в духоте и шуме, покалеченные, избитые, в грязи, ссадинах и синяках.

Кому-то из девушек, как мне, толком не оказавшей сопротивления при похищении, повезло больше, отделалась малой кровью.

А у некоторых была разбита губа, сломан нос, либо же заплыл глаз.

Одежда у всех нас была частично порвана. Руки, у кого-то связанные, а у кого-то с кровавыми следами на запястьях от тугих веревок, смиренно покоились на коленях.

Кто эти «люди» и чем руководствовались, отбирая нас и с какой целью похищая, никто из нас не знал. Но каждой ясно было лишь то, что эти твари похитили нас, чтобы неминуемо убить. Медленно либо быстро, мучительно или нет – а это уж как повезет.

Везли нас долго. Дорога плохая, ухабистая. Фургон то и дело подпрыгивал на кочках, стены трясло.

Вечный, непрекращающийся аккомпанемент грохота, скрежета и скрипов давили на уши и напоминали о том, что всё пережитое уже – всего лишь начальная точка на пути кровавых страданий и первобытного ужаса.

Из-за общей слабости, я едва была способна усидеть прямо, чтобы не качаться из стороны в сторону и не испытывать судьбу.