Весенние грозы

Снаружи все было отсыревшим, волглым, противным на ощупь, да и поклажа постепенно впитывала влагу, которой был насыщен воздух Мокрых гор. Пока вампиресса устраивалась поудобней, Ингви молчал. Наконец девушке надоело возиться, и она позвала:

– Ингви! А о чем ты сейчас думаешь?

– Как ни странно, ни о чем. Мысли все куда-то разбрелись. Мне кажется, что это – последняя ночь, когда можно ни о чем не думать, вот я и пользуюсь возможностью.

– Как это – последняя ночь? Почему ты так говоришь? Ты всегда очень сложно говоришь о простых вещах! Как скажешь, то сперва кажется, что ты о чем-то невиданном заговорил, а потом объяснишь и выходит – все просто.

– Просто? Нет… Не знаю. Понимаешь, сегодня у нас еще есть выбор.

– Какой выбор? Ты о чем? – девушке не хотелось спать, и она старательно поддерживала разговор.

– Выбор, это значит, мы сейчас свободны, можем поступить так или этак. Мы едем в Мокрые горы глядеть на новых людей… пока что ничего не случилось. Потом мы расспросим этих пришельцев, конечно, окажется, что с ними связана какая-то история.

Мы захотим встрять в эту историю, начнутся приключения, и тогда уже выбора не будет. Всякий раз нам придется что-то делать быстро, не задумываясь. Мы будем куда-то спешить, чего-то добиваться… Если новые люди не принесли ничего интересного, то у нас в запасе золото эльфов. Возможно, мы отправимся за ним в Семь Башен. И снова – дорога, спешка и никакого выбора.

– А разве это плохо?

– Наверное, нет, не плохо. Выбор – это не всегда свобода, а отсутствие выбора – не всегда неволя.

Тот, кто мчится, не задумываясь – тот выглядит куда более свободным, чем сидящий в задумчивости. Тебе такое не приходило в голову?

– Не-а, это опять какие-то сложности. Мне в голову всегда приходит что-то простенькое, а ты чего-то…

Девушка зевнула.

– Ладно, – решил Ингви, – давай спать.

Под утро упал густой туман, окутал стоянку, задушил звуки, насытил воздух влагой… Разведенные вечером костры давно погасли и остыли, угли покрылись росой.

Отсыревшая одежда не спасала от зябкой мокрети. Продрогшие путники заторопились в дорогу, оседлали и запрягли лошадей. Конвой спустился на дорогу, под колесами и копытами захлюпала вода. Раздвигая тяжелые ватные клубы тумана, путники двинулись по тракту…

Стало светлей, но туман не рассеялся. Дорога спускалась в лощины, взбиралась на холмы, которые становились все выше и круче. Тракт стал петлять, огибая особенно отвесные склоны.