Канкан

Целых два раза за один приём и всё девками. Одну по святцам нарекли Апраксией, другой подобрали более подходящее имя Русеяна. Дочки удались справные как колобки, без изъяна в головах и нравом вроде как в отца – певуньи и хохотуньи ни с чего. Девушки о сию пору были на выданье, с богатым приданым и полным курсом церковно-приходской школы. Бойко и местами наизусть читали псалтырь, поспевали бегом обмерить десятину под зябь и ставили роспись не крестом, а вензелем. Отец не мог нарадоваться на кровинушек и многое спускал им с рук.

То девичью дрёму до полудня, то потраву гончего кобеля, приспособленного к розыску блажных девок далеко за полночь. Поэтому нежились Апся с Русей в пожизненном укладе словно на пуховых перинах, катались в сельском бытие как сыр в масле. И уже к осьмнадцати годкам были готовы идти под венец с любым принцем, лишь бы в плисовых портах, вышитой рубахе и при картузе с лаковым козырьком. То есть, как учил батюшка: чтоб и удаль молодецкая, и мошна купецкая!

Так бы всё и шло по накатанному, не случись более года тому назад у Апси с Русей плотский грех.

Правда, дело не дошло до брюхатости, но зато со славой на весь приход. Гостил о ту пору в их хлебосольном доме молодой и смышлёный сынок старого знакомца ещё по японской войне Гаврилы Наумовича Возгреватого. Звали недоросля ласково Потапка и был он по- новомодному грамотный, проведши год на обучении у французского гувернёра с хорошими манерами. Прибыл молодец без особого на то приглашения, хороводился с дворовым бабьём, считай всё лето, а выпроводили под белы руки и со скандалом уже чуть ли не на Воздвиженье. Но поначалу выказал себя таким проворным да услужливым, что и выгнать взашей было не за что. Уж на что Ольгерда Брониславовна на руку скорая, но и та гостя терпела, благо он ей глаза не мозолил. Да и сам-то Потапка всё больше пропадал на рыбалке или на дальних выгонах помогал сенным девкам по хозяйству. Так что до время никому и ни с какой стороны урону не было. Так бы и шло это гостевание без последствий, пока конюх Никодим не залучил Потапку без исподнего и даже порток в обнимку с Апсей и Русей у старой коновязи на прошлогоднем сене. Старый и верный Никодим тогда чуток разумом не повредился, так как и девицы обретались о ту пору не то что без юбчонок, но даже и без ночных станушек домодельной маминой выделки. То есть были голыми как два облупленных яйца и к тому же верхом на вьюноше, но с разных сторон.