Выбор

Если шею к воротнику прижать, то не так холодно получается. Вот он шею и прижимает к воротнику, согревая и ее, и воротник.

Ветру показалось мало одной только шляпы, потому норовит он еще и плащ унести. Терзает ветер сразу со всех четырех сторон. Нездешний ветер. Скандинавский. С запахом снега. Потому холодно. Потому зубы стучали-стучали, да и перестали: скулы судорогой свело, не стучат больше зубы.

Дождь тоже не здешний, не берлинский. Длинные перезревшие капли с кристалликами внутри.

Капли – не типа «бум-бум», а типа «ляп-ляп». По черным стеклам домов так и ляпают. А попав под ноги – шелестят капли, похрустывают.

И только пропитав ботинок и отогревшись слегка, в обыкновенную воду те капли превращаются и чавкают в ботинках, как в разношенных насосах: чвак-чвак. Тяжелые, набрякшие штанины облепили ноги. Вода со штанов ручейками – какой в ботинок, какой мимо. А из мрака на него – страшные глаза: «Рудольф Мессер – чародей».

И с другой стены, из темноты, смотрят на вымокшего те же глаза: «Рудольф Мессер – чародей».

И с третьей. Со всех стен Берлина чародеевы глаза темноту сверлят. Афиши в три этажа. Дождь по тем афишам хлещет. Рвет ветер водяные потоки с крыш, дробит их и в глаза чародею бросает, но только глаза притягивающие в тусклом свете фонаря смотрят сквозь воду, пронизывая ее.

Вымокший остановился во мраке – струи по лицу, как по афише. Посмотрел себе под ноги, потом решился и глянул в чародеевы очи.

У-у, какие.

2

– Товарищ Холованов, что вам известно о человеке по имени Рудольф Мессер?

– Товарищ Сталин, это всемирно известный иллюзионист и гипнотизер.

– Это я знаю, а кроме меня это знает каждый. Я не желаю слышать от вас то, что знает каждый. Ваша работа – сообщать мне то, чего никто не знает, то, что даже мне неизвестно.

– У меня такие сведения есть.

– А кто он по национальности, этот самый Рудольф Мессер?

– Он объехал весь свет.

В любой стране – свой, везде – дома, любой язык ему родной. Происхождения он темного. Последние месяцы живет в Берлине, но немцы его немцем не считают.

– Кем же его считают?

– Поляком.

– А поляки кем его считают?

– Русским, товарищ Сталин.

– В этом случае, кем же его считают русские?

– Чистокровным немцем.

3

У огромных афиш «Рудольф Мессер – чародей» кое-где углы оторваны. Люди рвали, и ветер с дождем.