Привет, ромашки!

Привет, ромашки!

Анастасия Сергеевна Латышева

Маленькая повесть об одиночестве и нелюбви, которая и оказалась настоящей любовью.

Анастасия Латышева

Привет, ромашки!

То был ничем непримечательный день в начале сухого и тёплого, но ветреного октября. Солнце, как будто выцветшее за лето, низко склонялось над горизонтом. Близился к концу четверг, который завершался как все прочие четверги, а также пятницы, понедельники, вторники и среды, проведённые Коко в редакции местной газеты «Schlangenberg», где дела, бывало, задерживали её далеко за полночь. Но в этот четверг Коко возвращалась домой засветло, избрав для этого более длинный путь через парк, изрядно поредевший в эту пору. Пожелтелая листва висела то тут, то там жалкими лохмотьями, ели потускнели и приобрели неряшливый вид, парк поскучнел и поблёк, но кое-где всё ещё зеленела трава. Чулки в этот год надели позже обычного, но благосклонность погоды не помешала Коко достать из шкафа шерстяное пальто и повязать на голову платок. Ветер порывисто взметал жухлые листья, какие-то семена и прочий мелкий сор и бросал всё это прямо в лицо Коко, которая возвращалась в свою маленькую квартирку с балконом, выходящим в сумрачный, пропитанный сыростью и смрадом отбросов двор, куда солнце закатывалось на несколько минут только летом. Едва она ступила в тень двора, как её кто-то окликнул. Коко обернулась и увидела молодого человека среднерусской наружности в зелёной форменной одежде. На нашивке его левого кармана жёлтыми буквами значилось «Поповник П.В.»

– Пётр, – кратко представился он. Так они познакомились.

***

Камилла Сергеевна Ромашевская, или попросту Коко, была родом из небогатой семьи, ныне состоящей из трёх женщин. Старшая из них, бабушка Марина Николаевна, была кругла лицом и телом и обладала глазами столь неопределённого и изменчивого цвета, что Коко никогда не могла точно вспомнить, какого именного. Марина Николаевна проживала в небольшой полутёмной квартире в старом кирпичном доме у подножья холмов вместе со своей дочерью, на руках которой уже расцвели маргаритки смерти, но это не мешало ей продолжать искать своё счастье.

Здоровье Марины Николаевны было изрядно подорвано, и она едва могла передвигаться по комнатам, опираясь на трость. Она редко выглядывала на улицу, из-за глухоты ни с кем не общалась и запойно читала книги в компании своего полосатого кота.