Войска

Как потом выяснилось: всё новое отдали "дембелям" для увольнения, а нам в этом старье предстояло ходить ещё целый год. Но мы уже были готовы и к худшему, так как перед отъездом из учебки сержанты нам пообещали множество неприятных сюрпризов в "войсках" с весёлым напутствием: "Вешайтесь!"

Отбой был в десять вечера, а подъём в шесть утра, как и в учебке, но мы были очень уставшие после дороги, и я моментально заснул… Вдруг примерно через час меня сильно толкнули в плечо. В полумраке надо мной склонилось трое солдат, одного из которых я узнал: это был моего призыва рядовой Гарбаджиу из Молдавии, но не из учебки, а уже служивший в этом дивизионе в войсках.

– Подъём, сержант. Мы тебя сказке учить будем.

– Какая сказка?! Утром расскажешь.

– Нет. Нужно срочно. Мне деды приказали. А если не выучишь до завтрашнего вечера, то нам обоим так навешают, что родная мама не узнает.

– Я всё равно не запомню: память плохая.

– А ты запиши: вот тебе лист и карандаш.

Мы отошли ближе к дежурному освещению и я, положив листок на тумбочку, записал примерно такой дембельский "фольклор":

"Шестьдесят пятый день прошёл, старшина-козёл домой ушёл… Дембель стал на день короче.

Всем дедам спокойной ночи." Из "инструктажа" Молдавана – такая у него была незатейливая кличка, я понял, что деды будут нас "салаг" вызывать в любое время, а мы должны вести счёт: сколько дней им осталось до дембеля или официального дня начала увольнения их призыва. Ну и, естественно, рассказывать им эту "дембельскую сказку". Меня разбудили не первым: младший сержант Альберт, который прибыл со мной, тоже не спал и читал эту "сказку". Разговаривать с ним я не стал, так как он мне показался очень замкнутым, и я быстро уснул.

На утро, по команде "Технический дивизион, подъём!", мы быстренько оделись,  застелили наши койки и собирались идти умываться, как нас, всех пятерых, прибывших из учебки, остановил сержант Асланов, тот самый высокий усатый азербайджанец.

– Куда?! Вернитесь и застелите остальные койки.

– Какие? Мы свои застелили.

– Вот эти…

И сержант указал нам на девять коек, причём на двух из них продолжали ещё спать деды. Приказ сержанта, да ещё и деда, пришлось выполнять. Только рядовой Мамедов воспользовался тем, что он "зёма", кое как застелил одну кровать, а нам каждому досталось по две.

Утренней трёхкилометровой пробежки, к которой мы привыкли в учебке, здесь не было.