Артефакт

Так-то понять их можно – у всех своя служба, пусть и такая неприятная, как поиск врагов среди своих, но вот зачем так выделываться? Что за способ такой мерзкий, демонстрировать собственную власть тупыми вопросами, на которые к тому же я еще и отвечать обязан! Что, в личном деле какая-то другая информация записана? Или на лжи меня поймать пытаются? Мракобесы!

– Согласно рапорту старшего детектива Игнатова, вы сами вызвали полицию после случившегося.

Через пару минут, когда Прусков закончил зачитывать мои паспортные и биографические данные, он перешел наконец к делу.

– Все верно.

– Почему не сделали этого раньше?

Чего? Раньше? Это когда? Когда та перекачанная наемница меня в живот кулаком приложила или когда сломанной куклой на диване валялся, не имея возможности даже голову повернуть?

– Был не в состоянии.

– Объясните.

– Ворвавшись, нападавшие вкололи мне и моей спутнице какой-то наркотик, в результате чего я лишился возможности двигаться и говорить.

– В заключении медэксперта нет упоминания никаких наркотиков в вашей крови.

– Вероятно, высокая скорость распада.

– Откуда вы знаете?

– Я не знаю, а предполагаю!

Вот за что их любить, а? Сидят, всякую чушь спрашивают, а погоны со званиями такие же, как в полиции! Только кто-то под пулями ходит, а кто-то зад отсиживает в кабинете.

Сидевший по правую руку от Праскова пухлощекий Жлобы сделал какую-то пометку у себя в блокноте.

Какое-то время «четверка» задавала вполне вменяемые вопросы: кому принадлежала квартира, в которой все случилось, как я там оказался, в каких отношениях состою с гражданкой Смирновой 1995 года рождения.

– Три ножевых удара подозреваемому мужского пола нанесли вы?

Личности убитых Кэйтлин наемников до сих пор не удалось установить, поэтому в документах они так и фигурировали: подозреваемый мужского пола, подозреваемая женского пола. Почему подозреваемые, а не пострадавшие? Потому что проходили они по делу муниципального служащего Линькова, которого порешили, инсценируя ритуальное убийство.

– Верно.

– Почему три?

– Что, простите?

– Почему именно три удара? – как и прежде без интонаций уточнил Прусков.

– Бог любит троицу, – ляпнул я зло, не успев подумать, что шутить с «внутряками» чревато.

– Вы принадлежите к одной из христианских конфессий?

– Нет, а мое вероисповедание имеет отношение к делу?

– Это будет решать комиссия.