Черный Леопольд

Смотря вдаль, он любовался, как из-под земли пробились уже зазеленевшие колосья, и испытывал невообразимую гордость, когда вспоминал, как запросто он разговаривал с управляющим винокуренного завода, который обязался покупать у него рожь, сколько бы мешков её не вышло.

Вдоволь нагуляв аппетит и раздав местным ребятишкам ещё с десяток сахарных петушков, Пётр наконец-то услышал, как в избе заканчиваются последние приготовления. Распахнув ситцевые занавески, в окне показалась его жена, Екатерина Владимировна, которая ласково позвала хозяина.

 – Пётр Матвеевич, всё готово, как ты любишь, иди, все только тебя ждут.

Сомов широко улыбнулся хозяйке и вальяжным шагом направился к дому. Свою жену он просто обожал и очень гордился ей. Будучи по происхождению из благородного семейства, она имела приличное воспитание и образование, свободно разговаривала по-французски, много читала и играла на фортепиано, которого в деревне, к сожалению, не было. Судьба свела её с Петром Сомовым, когда её первый муж, капитан Спирин, был отправлен на каторгу за двойное убийство во время пьяной поножовщины в дешёвом трактире.

Оставшись без содержания и с годовалым ребёнком на руках, она и встретила Сомова, который с детства мечтал породниться с благородным семейством. Так Екатерина Владимировна вышла замуж второй раз. Постепенно привыкла к деревенской жизни, и, наверное даже, где-то в глубине души, привязалась к своему новому мужу. Так и прошло двадцать лет их незабвенного семейного счастья.

***

Громадный дубовый стол буквально ломился от изобилия разносолов. Восемнадцатого июля в доме закатывался настоящий пир. Домашние соленья, будь то огурцы, грибы или капуста, искусно соседствовали с копчёными карасями, жареными курами, салом, пирогами и, конечно, водкой, которая запасалась ещё за несколько месяцев. С белой головкой, подороже, для друзей и близких. С чёрной головкой, подешевле, остальным мужикам в деревне.

Шумный кутёж продолжался уже второй час. Время от времени в избу заглядывали соседи или знакомые, которые ещё не успели получить бутыль с горячительным.

Они говорили несколько тёплых слов, поздравляли хозяина, кланялись Екатерине Владимировне, и не желая быть назойливыми, закусывали на скорую руку и прихватив бутыль, удалялись. И вот, наконец, когда деревенское паломничество прекратилось, Пётр сел во главе стола, и в который раз, начал рассказывать, почему ему так дорог этот день, восемнадцатое июля.