Мун крекерс

За худым забором в небо уходила ракета.

– Вона, скока тепла в трубу, а тут насущную жарить не на чем, хоть траву жги, – сетовал монах, глядя вслед космонавтике, – Ой ты степь широкая, степь раздольная… Занесло же нас, ситный друг!

Обабков встал из травы, обалдело глядя на бивуак. Слева шел сетчатый в три метра забор с «колючкой», справа насколько хватало глаз золотилась степь. Напротив – монах Филон в пыльной, как чердак, рясе неодобрительно разливал в стаканы мутноватую жидкость, отдающую керосином.

Теплый горьковатый сквозняк теребил выжженную траву, дул в уши, сбивал с фарватера пчел. Где-то далеко громыхало.

– Вот так сильвупле… – промямлил пенсионер, приходя в себя ото сна.

– Полное, я вам доложу, с бантом и дудкой, – поддержал монах. – На вот, себе берег. Испей, закуси сосиской. Вижу, тебе нужнее.

В небе пыхнуло. Обабков инстинктивно пригнулся. Бодрый духом Филон лишь глянул из-под бровей:

– Разгонная отделилась. Полет нормальный.

Лев Петрович перекрестился, затем принял у монаха стакан, сосиску, выпил и закусил, не заметив вкуса.

Язык будто обложили ватой.

– Что-то мне такое приснилось, Филон – будто я помещик и живу в Петербурге.

– Классовый разложенец! – отрубил монах, разливая.

– Да уж, странно, странно…

***

– Так, старики-разбойники! Документы есть?!

– А?..

– Чо?..

– Документы, говорю, есть у вас? Тут объект известно какой – секретный, а вы разлеглись как псы от ломоты. Проследуйте! Без вещей!

Над сухой полынью возвышался детина с загорелым лицом и кулаками фантастического калибра, коими, конечно, монаха не положить – сам с такими, а вот Льва Петровича – в бланманже с одного удара.

Как только подошел незаметно, такая дылда?

– Сын мой… – начал было Филон.

– Хоть сын, хоть пращур – ты мне зубы не заговаривай! Оба встали – и пошли разом! Будем вас, деды, разъяснять. Эй, Бахыт!!! Ходьсюды!

Рядом за плоским холмиком оказалась целая команда краснознаменных во главе с сержантом Бахытом – сыном степей.

С жужжанием выполз «газик», крытый брезентом, подъехал, подмигнул лампой.

– Принимай нарушителей, я пешком. Смотрите у меня! Не шалить.

***

– Спишь?

– Неа.

– Как мы так, а?

Обабков пожал плечами, затем понял, что его в темноте не видно, добавил тяжко:

– Хрен знает.

– Вот те и всезнающий хрен! Замели нас, как тинэйджеров после рейва.

– Чо? – не понял пенсионер.

– Закрыли, говорю, ни за что.