Вчера, сегодня, завтра

А тут ехать неизвестно куда, что там ждёт неизвестно. Как бы сложилась моя жизнь, если бы я поехал?! Может быть, стал бы заправским челюстно-лицевым хирургом? Но я не поехал, стал тем, кем стал, ни о чём не жалею! Что мне помешало тогда уехать, собственная лень или провидение господне? Не знаю. Потом были ещё попытки стать челюстно-лицевым хирургом, но судьба настойчиво и аккуратно вела меня другой дорогой. Вот и получается, не решаем мы ничего. Если уготовано тебе судьбой, кем стать, не выпендривайся, иди в ту сторону, куда знаки показывают.

Будешь пытаться отвернуть куда-то, круто развернут обратно, будь спок!

Как-то были на учениях. Для меня это было однообразно просто: разъезжай вслед за полком на санитарной машине с водителем Махмудом и периодически останавливайся для стрельб. Стрелял, конечно, не я, а наш доблестный гаубичный полк!!

Однажды стояли мы где-то в араратской долине и стращали турок своими гаубицами. Гаубицы стреляли по каким-то целям, кучка генералов из окопа наблюдала за меткостью стрельбы.

Моя санитарная машина стояла позади окопа с генералами, у нас окопа не было. Мы с Махмудом сидели в санитарке, была страшная жара, наверное, градусов сорок. Я как раз писал письмо отцу, обратный адрес звучал: «Араратская пустыня». Это и правда была каменистая пустыня, почти под каждым камнем скорпион прятался от жары!

После знакомства со скорпионами я по-новому посмотрел на офицерские сапоги! Их точно не прокусят. В общем, сидим мы в машине, а над нами и через генеральский окоп пролетали снаряды и где-то в паре километров попадали в цель.

Звук пролетающего над головой снаряда это, конечно, то ещё удовольствие! Молиться тогда ещё не умел, это звучало так: «Хоть бы наводчик ничего не перепутал». Вскоре мы хорошо отстрелялись и покатили на новое место дислокации.

Помню ещё одни стрельбы – на этот раз скончался Черненко, и наш полк должен был воздать воинские почести. Я, стоматолог, обеспечивал медицинскую помощь при необходимости. Начмед вручил мне чемоданчик со словами: «Он опломбирован, без крайней необходимости не вскрывать».

Перед самыми стрельбами ко мне подошёл солдатик со словами: «Дай ваты». Я дёргаю за «веревочку», и раздаётся адски громкое «пиф-паф» прямо у меня в ухе! Помня наказ начальника, я отказал. После стрельбы подошёл ко мне тот же солдатик и с укоризной сказал: «Ну что, жалко ваты? Я теперь ничего не слышу». Сизые пороховые газы рассеялись, солдатик исчез, но он до сих пор стоит у меня перед глазами.