Кир-завоеватель

Подумать только, этот маньяк Астиаг, мидийский царь, отдал свою дочь, которая приходилась Крезу племянницей, за вассала Камбиса из Пасаргад. За облаченного в кожаные обноски перса, от которого вместо благовоний веяло дымом от костра и лошадьми!

Лазутчики Креза шныряли по всей Элладе, в Египте и в Вавилоне, докладывая о настроениях и приготовлениях к войне. Лидийского властителя интересовали мельчайшие подробности, даже изречения оракулов, особенно Дельфийской пифии, которая никогда не ошибалась.

Пророчество о муле – вот что заботило его день и ночь. Оно не давало покоя и требовало точного толкования. Предвещало ли оно беззаботную жизнь или грозило потрясениями для его династии?

«Коль над мидянами мул царем когда-либо станет,

Ты, нежноногий лидиец, к обильному галькою Герму

Тут-то бежать торопись, не стыдясь малодушным казаться.»

Как может помесь осла и кобылы стать царем соседней Мидии, где правит его зять Астиаг? Даже мудрый Солон не смог объяснить эту нелепицу… А Герм – это река в его землях, в долине которой стоят его города, она питает его поля.

Пифия указывала путь по реке туда, к Эгейскому морю? В сторону Эллады?

Ему, великому Царю, спасаться бегством? От кого? Бежать к этим эллинам, часть из которых он покорил, а другая готова за золото ринуться за него в сражение с любым врагом? Какая-то чушь!

Мулу не стать Царем, а ему не прослыть трусом! У мула не бывает потомства, а у него после случайной гибели на охоте прекрасного Атиса остался еще один сын, правда с рождения немой.

Прорицатель предрек, что сын его заговорит в минуту смертельной опасности, которая будет грозить Крезу. Не от мула ли? Право, смешно!

Царь отмахнулся бы от всех пророчеств, но они поразительным образом сбывались. Да и не было рядом никого, кто смог бы сравниться в умении слышать богов с пифией. Вот почему он все же предпочел ублажать Дельфы, так же как Спарту.

Дельфы охотно признали в Крезе первенство и предпочтительное право для своих предсказаний. Сомнительное преимущество, но Крез пользовался им по надобности и без причины. А потому пророчества в его голове смешались. Важное стало второстепенным, и наоборот. Он по любому поводу обращался в Дельфы или Амфиарай, жрецов которых одарил и золотым щитом, и дорогими чашами, за разъяснениями всяких дел и толкованиями своих сновидений.