Альбиносы

Молодежь и подростки занимали на пляже особое место, на окраине протяженной косы, где песчаное полотно переходило в кустарники и речную осоку. Местная топонимика окрестила этот дальний угол «секси-парком». В сознании горожан название не содержало непристойного смысла. Его произносили с улыбкой, как воспоминание. Не более. Что естественно, то небезобразно, – считали люди.

Восьмиклассники вошли в парк, как в растревоженный улей. По аллеям туда-сюда праздными компаниями и поодиночке сновали беспечные горожане. Катили на роликах радостные подростки, рассекая встречную толпу прохожих.

Взрослые несли на плечах младенцев с сосками во рту. Меж деревьев по траве бродили в обнимку влюбленные парочки. Они беспечно целовались у всех на виду, подолгу не выпуская друг-друга из объятий. Повсюду слышался разноголосый говор и смех.

В глубине парка звучала музыка. Резкие удары эстрадных барабанов звали к ритмичному подергиванию. То здесь, то там молодежь вскидывала руки, потрясая ими в воздухе. Самые нетерпеливые слегка приседали и, отталкиваясь от земли ногами, раскачивались в такт звучавшей мелодии.

Костик с одноклассниками устремились к эстрадной площадке, где вот-вот должен был начаться фестиваль красок.

Шварценеггер шагал впереди. Он ступал, не сворачивая, прокладывая дорогу остальным, как волнорез. Встречные люди, даже взрослые, обтекали рослого паренька справа и слева. За «волнорезом» укрывались две новые подружки Шварца, «приклеевшиеся» к мажору пару дней назад, когда он «дизелил» на своей тачке по городу в поисках развлечений.

Их имен Костик не знал. Незнакомки держались особняком и семенили в фарватере волнореза, крепко взявшись за руки. Они болтали о чем-то своем. Следом за ними шагали ребята помельче: один из параллельного класса, по прозвищу Шрек, – толстощекий весельчак, второго Костя также не знал. Лицо незнакомца тонуло в больших черных наушниках. Он слушал музыку, беспрестанно дергался и жевал жвачку, не обращая внимания на спутников. «Наушник» – мысленно окрестил его Костя, испытывая к чужаку неприязнь за то, что тот без конца выдувал из жвачки пузыри. Они с чавканьем лопались, опадая на нос и губы. Наушник всасывал лохмотья жвачки обратно и неприятное чавканье повторялось.

Костя замыкал шествие в окружении девчонок. Слева под руку шла Лизабетт. А справа, скрестив худые длинные пальцы на его предплечии, висла высокая блондинка. Та самая Барби, ради которой старалась Лиза.

Третья спутница была тоже из параллельного – подружка Шрека.