Фустанелла

Эвзон разбился, но не стал вешать флаг захватчиков.

В последствие англичане посмеялись над ветеранами сопротивления, разоружив партизан и отдав их оружие полицаям. Такие, как Манолис и Апостолос оказались в концентрационных лагерях на безлюдных островах.

Их заставляли отречься от своих убеждений. Но они готовы были отречься от любой идеологии, кроме той, что продиктована любовью к Элладе. Они считали своих конвоиров и надсмотрщиков такими же греками, но не могли простить тех из них, кто в годы оккупации прислуживал нацистам.

Некоторые люди не нуждаются в определении патриотизма. Они олицетворяют его собой. Но в какие-то моменты истории, как червь, появляется сомнение, разлагающее память о павших героях и ниспровергающее очевидное. Червоточина порождает извращение, разрушает устои и все больше отдаляет примирение.

Гражданская война разделила эллинов. Целый народ стал заложником большой политики. В этой книге история простых людей переплетается с большой геополитической игрой, в которой они являлись меньшим, чем песчинки.

Но зачастую песчинка, попавшая в глаз, заставляет человека протереть свои очи и взглянуть на мир совершенно по-иному. Взглянуть так, чтобы разглядеть красоту, любовь, увидеть сострадание и с Божьей помощью найти в себе силы простить даже собственных врагов. Хотя бы тех из них, кто не запятнал свои руки невинной кровью.

Греческий Холокост – трагедия не менее чудовищная, нежели истребление армян и уничтожение евреев, но мир мало, что знает о ней.

Время от времени появлялись авторы, которые пытались описать, что жил на свете многострадальный народ, высыпавший на улицы и площади, чтобы не допустить угона своих соплеменников на работы в Германию… Что существовала в Эпире, Фессалии и Аттике благодатная земля, которая могла прокормить и соседей, но умирала с голоду, лишенная элементарного продовольствия… Что был период, и случился он уже после освободительной войны с турками, когда эллинам отрубали головы только за то, что они не могли без содрогания смотреть на голодного младенца, прижавшегося к груди заколотой матери, и восставали…

Наблюдая все это воочию, эллины срывали со стен военные трофеи своих предков – турецкие сабли и ятаганы и вымещали всю свою южную злость на захватчиков.

Книги написаны, но они не стали бестселлерами, не переведены на все языки. Я сделаю еще одну попытку, прокричу еще раз о том, что должно стать достоянием всего света, чтобы никогда больше не повторилось.