Анна

Я знаю, что ты ни в чем меня не винишь. Но сам себе я этого никогда не прощу. Я не знаю, как искупить свою вину перед тобой».

Дальше несколько строк были густо замазаны ручкой (или чернилами? – я до сих пор не могла определить хотя бы век, в котором эти письма были написаны, не говоря уж о точном годе). В палатке было темно, так что на свет нельзя было ничего разглядеть. Можно было бы подождать до утра, но мне было слишком интересно.

Я вылезла из палатки и открыла дверь машины.

– Что случилось? – вскинулся Виктор, стукнувшись головой о крышу.

 – Ай.

– Ничего, милый, ты спи. Я просто возьму фонарик.

– Зачем? По лесу собралась гулять? – напрягся Виктор. Ну в принципе могла, конечно. И уже так делала в прошлый раз, после чего он пообещал посадить меня на цепь, если я не буду спокойно спать в палатке.

– Нет, – я улыбнулась, – тут в письме несколько строк зачеркнуты, я хочу посмотреть на свет. Может, удастся что-то прочесть.

– До утра это подождать не может? – обреченно спросил Виктор, уже сам прекрасно зная ответ.

– Нет, я хочу знать сейчас, – я рылась в бардачке. – Да где же фонарик?

– Этот? – Виктор выудил нужную мне вещь с заднего сиденья.

– Да, ты лучший! – я чмокнула его в губы.

– Я знаю, а теперь можно мне все-таки поспать?

– Конечно, – я вылезла из машины.

– И никаких ночных прогулок по лесу, – успел крикнуть Виктор прежде, чем я закрыла дверь.

– Обещаю.

Какие прогулки? У меня тут занятие поинтереснее. И как он может спать в такой момент? Я фыркнула и вернулась в палатку.

***

– Раз, два, три, елочка, гори, – бормотала я себе под нос, стараясь включить фонарик. С третьей попытки мне это удалось. Ну почему, когда мне надо, с первого раза ничего не получается?

Взяв лист письма в одну руку, я направила свет фонарика на зачеркнутые строчки.

«Твой отец выдал тебя замуж за этого, даже человеком его нельзя назвать. Это ничтожество, этот монстр, этот сукин сын. Он продал тебя этой дряни. Меня приводит в ярость одна мысль о том, что он смеет прикасаться к тебе, называть своей.

Если бы я был тогда здесь, то просто украл бы тебя из-под венца, но не позволил выйти замуж. И пусть бы меня потом повесили, но я успел бы спрятать тебя в надежное место. А возможно, со временем, если бы нам удалось скрыться ото всего мира, ты бы тоже полюбила меня.

И тогда стала бы моей, от кончиков пальцев на ногах до твоей прически, которую ты так любишь трепать ладонью.