Кузьмич

Кузьмич

Владимир Панферов

Невероятные и фантастические приключения друзей в подземной и подводной Москве.

Владимир Панферов

Кузьмич

Часть 1

Сознание постепенно возвращалось. Сначала боль в голове и ноге. Затем голос в голове: «Придурок. Ну разве так можно. Как больно.» Почувствовал руки на холодном, бетонном полу. Пошевелился и определил свое положение в пространстве, оказалось сижу на полу, вытянув ноги вперед и упираюсь руками в пол сзади. «Кажется очухался, придурок» ныло и скулило в раскалывающейся от боли голове.

Память возвращалась. Мы бежали по длинному подвалу нашего дома. Впереди бежавший палкой бил лампочки и без того тусклые и редкие. Я бежал последний уже в темноте. Только далеко впереди маячил свет и мелькали фигуры кричащих и ржущих ребят. От удара в голову я потерял сознание.

Что-то в моей больной голове сидело и постоянно ныло. С прояснением сознания стал прояснятся и мрак, окружающий меня. Я стал различать предметы. Скоро стал видеть всё, как при дневном свете.

Наверное, что –то в мозгу повредил, подумал я. «Дело- дрянь» пронеслось в голове, «Он всё видит и возможно слышит». Шизофрения – раздвоение личности. Неужели от сильного удара я стал о себе говорить в третьем лице?

«Пацан, ты только не нервничай, всё будет хорошо. Ты не сошел с ума, это просто телепатия- передача мысли на расстоянии. Слыхал о таком?» Ещё бы не слыхал, мечтал научится, читать чужие мысли.

– А, ты кто и где- спросил я вслух.

– Если не испугаешься, посмотри справа от себя наверху.

Нашел кого пугать, пацана выросшего во дворе заводского района. По карнизам 13-го этажа ходил в тапочках; в болоте тонул; когда учили плавать, скинули где поглубже – выплыл; по горящей черной лестнице в противогазе лазил, помогая пожарным разбирать завал; ноги ломал дважды, четыре сотрясения мозга пережил, голову пробивали неоднократно; а такие пустяки, как порезы, ушибы и синяки сменяли друг друга по очереди. В округе не было ни одного подвала, ни одной крыши, где бы я не побывал.

На железке, поддерживающей трубы, сидело нечто мохнатое, с большими глазами и тихо ныло. Одна нога была поджата, другая окровавленная безвольно свисала.

– А, ты кто? Леший? Домовой?

Голова моя раскалывалась от боли, и я плохо соображал, что происходит.

– Какая тебе разница, – огрызнулось сверху.

– Ты мне ногу сломал, открытый перелом, кажется, – не переставая ныть сказало Нечто.

Надо было помочь, не бросать же в беде Это.