Мечтатель

Очнувшись от ошеломляющего события, генерал (раз уже он схватил удачу за хвост) решил ковать железо, пока оно горячо! Он стал готовить контратаку на правом фланге и в центре силами четвертого корпуса Остермана-Толстого и второго кавалерийского корпуса под командованием генерал-лейтенанта Корфа, которые до сей поры оставались относительно целыми. Этой атакой он задумал захватить село Бородино и зайти в тыл французской армией справа. Это была уже чистая авантюра, но расчет был на дезорганизацию, а возможно, даже на панику в стане врага после пленения императора.

Перейти в контрнаступление по старой смоленской дороге на Утицкий курган, отбить флеши на левом фланге или редуты в центре не было никакой возможности: сил для этого уже не было, резервы все исчерпаны.

Впрочем, атака на правом фланге тоже захлебнулась. Мост через Колочь был разрушен еще утром, а атакующие сразу же попали под сильный артиллерийский обстрел с противоположного берега. Итальянцев Богарне выбить из Бородино не удалось, но на остальных участках сражение стало затихать, и к вечеру французские войска почти одновременно на всех направлениях стали отходить на исходные позиции.

Здесь новый главнокомандующий, порядком подрастерявший свой боевой пыл, понял, что французская армия отнюдь не дезорганизована, а судя по возвращению полков на исходные позиции – в полном боевом порядке, не утратила боевого духа и единого командования.

Знаменитая императорская гвардия так и не вступила в сражение.

Разгрома русской армии чудом удалось избежать, но продолжать сражение было уже невозможно.

Командующий принимал доклады о потерях, отдавал приказы по перестроению. Потери были ужасные, и было ясно, что без серьезного пополнения французов не сдержать. Теперь уже командующий пожалел о своих решениях, принятых второпях после пленения Бонапарта. Во-первых, атака в центре не принесла результатов, а только привела к ненужным потерям в двух свежих корпусах. Второе решение было еще более опрометчивым.

Он сразу же поспешил предъявить свои успехи государю и, отрядив почти половину кавалерийского полка, отправил высокого пленника в Петербург.

«Эх, если бы Бонапарт был сейчас здесь! – сокрушался генерал. – Можно б было хоть на перемирие сторговаться! А сейчас что делать? Вернуть его назад – немыслимо, еще, чего доброго, за сумасшедшего меня примут».

После докладов командиров прямо в ставке состоялся импровизированный военный совет.