Марш обреченных

 – в чем специфика именно вашей части?

– В том, что они есть, а нас как бы уже нет, – дискутируя с экраном, мрачно заметил Пластун.

– Каждое спецподразделение формировалось для выполнения свойственных ему задач. Глупо посылать ОМОН освобождать захваченный самолет с заложниками. Не менее глупо было бросать нас на захват Белого дома.

– Высказался! – хмыкнул Валера. – Нашел кому!

А экранный я продолжал голосом заботливого воспитателя школы для умственно обделенных:

– Здесь действует принцип ступенчатости.

В зависимости от сложности и вида задач, их должны решать специалисты высокого уровня именно в этой области. Здесь, пожалуй, как в медицине.

– И на какой из этих ступеней находитесь вы?

– На высокой, очень высокой…

– Ну, дальше не интересно – мой друг нажал кнопку на пульте, выключая звук.

– Слушай, Сань, вот ты, человек с двумя верхними образованьями, ответь мне, как военный и как историк, какого рожна в поте лица создавать секретные службы, а потом сдавать их вот таким вот ретивым борзописцам ни за хрен собачий?

– Он не борзописец, – отпивая чай, медленно произнес я.

 – Он борзосъемщик. Но это не важно. Искать же логику в действиях, исходящих оттуда… – Мой палец устремился к потолку – …есть действие похвальное, но бесполезное. Ибо любой, явленный нашим взорам результат есть сумма разнонаправленных, зачастую взаимоисключающих действий. А потому, как обычно получается, создают одни, а сдают другие. И вообще, как говаривал некогда наш замполит курса, «такова основополагающая структура момента». Меня больше интересует другое: каким образом вообще кому-то из пишущей братии стало известно о нашем существовании?

– Вопрос, конечно, интересный, – протянул Пластун, имитируя манеру речи популярного в недавнем прошлом политического лидера. – Давайте говорить серьезно, по деловому. Это называется утечка информации.

– Спасибо, подсказал! – вяло усмехнулся я. Я то все никак не мог понять, что же это такое?

– А чего тут удивляться? Вон Кирпичников интервью газете дает.

Шебаршин – тот вообще книги пишет. Гласность, знаете ли.

Похоже, сегодня Валера был не настроен на серьезный разговор. Ему было тоскливо и явно хотелось чего-то большого и светлого. То ли мордобоя, то ли селедки с хреном. Вопрос же, действительно, был крайне серьезный. Деятельность, да и само существование нашей конторы было покрыто таким густым туманом секретности, что пробиться сквозь него можно было только имея очень хороший маяк.