Пришельцы и КО

Витька сразу умотал фотографироваться, чтоб послать фото в родное Гусятниково, и всех там «умыть».

Снизу бешено грозил в мою сторону кулачком генерал-лейтенант. Я выбросил окурок, закрыл иллюминатор и плотно закрутил барашки стопорных гаек.

– Бугор, водка прокисает, – нетерпеливо позвал Витька.

Стол радовал взгляд. Ребята сальца нарезали, колбаски, пучок зеленого лука красиво в центре пристроили.

– А это что за кремы? – горка тюбиков на краю стола.

– Космическая закусь, – Витька смотрел именинником. – Вот котлета по-киевски. Откручиваешь крышку, нажимаешь сюда, и вылезает какашка.

– Тогда, давай сало. Ну, за отъезд.

За иллюминатором взвилось и забушевало черно-красное пламя, раздался мощный грохот внизу, а из рубки пилота донеслось басовитое, срывающееся на визг:

– Поехали!

Витька торопливо разливал:

– Бугор не тормози, давай, пока перегрузка не началась.

– За нас, ребята, – дружно захрустели луком.

До встречи, Земля.

Простое человеческое счастье – уезжать.

Любовь-любовь

В любви все возрасты проворны

Стыковка прошла нормально, только пришлось багорчиком «Протон» подтянуть да обушком обколоть лед со шлюзовой камеры, ну, еще гайки ключом на тридцать два подтянуть до полной герметичности: на ручном управлении стыковка.

Вышли в открытый космос осмотреться. Ничего так: темновато, зато звезды сверкают ярче. Земля внизу проплывает, параллелями-меридианами исчерчена. Если всмотреться, можно реки и города различить. Витька начал загоняться, типа, видит крышу Гусятниковского сельсовета, но тут из люка выбрался дед Васильич, и мы от смеха едва на ту крышу не свалились. Поверх комбинезона умудрился напялить дед свою дранную измызганную фуфайку, а на гермошлем натянул порыжевший от времени треух, шапку-ушанку.

– Напрасно смеетесь, – переждав хохот, улыбнулся Васильич. – Я по жизни все объекты в этой одежке начинаю и сдаю с первого предъявления с высоким качеством.

Кто поспорит? Мастер, он и в космосе Мастер. После его топора не только рубанок не нужен, наждачкой делать нечего – идеально гладкая поверхность.

– Банька шесть на девять метров, – я взглядом собрал внимание бригады. – Высота – три. Углы рубим «в лапу».

– Как «в лапу»? – взвился Васильич. – «Ласточкин хвост» надежнее.

– Не понимаешь, дед, политического момента, – сверкнул насмешливо золотой фиксой через стекло гермошлема Колька.