Целую, Кощей

Едва он скрылся у себя, как я подскочил к столу, схватил нужную склянку и с величайшей осторожностью отсчитал две капли прямо в яд. Отрава вдруг запенилась, забурлила, но тут же утихла. Я поставил склянку на место и отодвинулся от стола. Вовремя. Михалыч вошел в кабинет, сокрушенно качая головой:

– Совсем старый у тебя дед стал, Феденька… Ну какие оладики, если мы их ишо утром умяли? Пора мне на покой, как есть пора.

– Ну, дед, ты скажешь. Ты у меня еще ого-го! Любого молодца за пояс заткнешь!

Михалыч довольно покивал, а потом внимательно взглянул на меня:

– Оладики?

Ну, началось.

– Дед, я же только от Иван Палыча! Покормил он меня.

– Небось, лягушками да улитками пичкал из своего хранцузского меню? Тьфу! А я от тебе оладиков…

– Не надо, Михалыч! Сыт я.

– Тогда яишенки.

– Михалыч!

– С салом. Да огурчиков соленых да хлебца черного кусочек. Давай, Федь, ну немножко?

– Да некуда уже! Мне бы еще для ужина силы поберечь.

– Какой ужин?! А обед?! А, полдник?! Нет, внучек, ты как хошь, а я загубить твою организму молодую не дам! Вот сейчас щей…

– Давай яичницу.

– Вот и славно, вот и молодец.

* * *

И было это, как я уже говорил, два дня назад. А сейчас во дворце Кащея раннее утро. В Лукошкино, наверное, петухи пропели, а здесь петухов отродясь не бывает даже на кухне. Потому что Кощей с ними не дружит. Но у меня есть свой личный будильник – скелет с гордым и логичным именем Дизель.

Каждое утро ровно в шесть часов по приказу царя нашего злодейского, запускает Дизель генератор, от которого подается питание на мой компьютер. Генератор у меня тихий, а вот Дизель – громкий. Крутит он рукоятку с бешеной скоростью и визг и грохот от его костяшек, трущихся друг о друга, стоит такой, что услышали бы лукошкинские живые будильники – петухи, померли бы от зависти. Сколько раз я просил Кощея переприказать Дизелю, чтобы он не запускался так рано. Ага, сейчас прямо сразу. Кощей только ехидно улыбается своим костлявым черепом, а я каждое утро вскакиваю ни свет ни заря.

Но сегодня разбудил меня не Дизель как обычно, а вопль Аристофана откуда-то снизу, я аж подскочил на кровати, сонный и ничего не понимающий.

– Босс! Не губи, в натуре! – завывал квадратный бес, стоя на коленях возле кровати и тряся маленькими рожками.