Жизнь российская. Том второй

А некоторых непослушных и вовсе расплющить своими широкими колёсами… да и сожрать с потрохами: до винтика, гаечки и шайбочки!

Амортизаторы и рессоры злобно стучали, как будто зубами с голодухи лязгали!

Подвески противно скрипели! Скрип… скрип…

Тормоза неистово визжали, будто бы последний миг доживали!

Шины крутились, яростно и споро разбрызгивая мутную и гадкую, пенистую и маслянистую жижу по проезжей части.

Снежная каша серого цвета летела во все стороны!

Дым стоял коромыслом! Как радуга после дождя.

Бой в Крыму, всё в дыму, ничего не видно.

Так юморные люди говорят в таких диковинных случаях.

Но сейчас именно так происходило. Ей богу.

Обстановка как на войне гражданской… – все стреляют, взрывают, орут чего-то…

Грохот неимоверный стоит. Гвалт. Гром и молнии!! Громыхание и грохотание во все стороны разлетается… и наоборот, со всех сторон в центр сходится.

Чудно. Смешно. Но это так и есть.

Чудно и смешно, если говорить культурными и непредвзятыми словами.

А если честно подойти к этому видению, то кошмар неописуемый вершился в этом конкретном месте.

Водитель зелёного городского рейсового автобуса-гармошки, грозно размахивая увесистым волосатым кулаком, старался этим своим откровенно хулиганским действием остановить вероятных нарушителей дорожного движения.

Иногда, когда всё-таки ему удавалось оттеснить зарвавшегося лихача или автохама, шоферюга хрюкал носом и тыкал в воздух средним заскорузлым пальцем, выставив его скрюченной волосатой сосиской, и грозился им то в боковое стекло, а то и прямо в лобовое, выкрикивая при этом различные сочные полуматерные непристойности.

При этом он искусно крутил баранку, обмотанную голубой изолентой, и виртуозно лавировал в этом искусственно созданном сумасшествии.

Да. Таковы реалии современного городского общества. И с этим не поспоришь.

***

Сидячие места в два или даже в три раза переполненном салоне были сплошь заняты другими пассажирами, такими же простыми и ординарными, как наш примерный Кульков Василий Никанорович, направлявшийся в отделение Пенсионного фонда за справкой для поликлиники.

Но те люди-пассажиры, которые теперь сидели на мягких сидушках, гордо развалившись как баре, были более раскованными и удачливыми по жизни; они были гораздо юркими, ловкими, шустрыми и пронырливыми.

Автобус тем не менее двигался по маршруту.

Шоферюга то матерился на кого-то, то хохотал отчего-то, то молчал двусмысленно.

Что у него на уме? Непонятно.