Монстр в твоём шкафу

Старуха смотрела мне в глаза, и я уже не шёл к ней, а стоял на месте. Мне хотелось обругать её, но одним приказом молчать, она лишила меня дара речи.

Женщина не моргала, пока из её глаз не потекли бледно-красные капли. Похоже, вместе со слезами она источала кровь. Я почувствовал диковинную чуждость происходящего: мы со старухой стояли посреди пустой дороги, смотрели друг на друга.

У меня из головы испарились все мысли, я не мог ничего ей сказать и не мог заставить себя вернуться к машине.

– Успокоился?.

. Давай, бери меня под руку и пошли.

Я ощутил физический шок, когда понял, что не могу сопротивляться словам старухи. Я подошёл и взял её под руку. Она так и навалилась на меня. Старуха была полной. Кожа на её шее лежала складками и напоминала детскую пирамидку из разнокалиберных колец.

– Хорошо, что ты остановился, а то бы уехал, – бубнила она. – Веди меня домой. Я живу там.

Старая карга указала мне на два могучих тополя, между которыми ползла песчаная дорога и тянулась вверх по холму.

Мы пошли… Моя машина с открытой дверью так и осталась на обочине трассы.

Старая женщина тяжело дышала. Ходьба ей давалась трудно. На складках её шеи выступил бледно-красный пот. Её кожа постоянно источала кровь. Наверное, это было её проклятьем.

Я подумал, что должен вырвать руку и уйти, но не мог вспомнить как это – напрягать мышцы по собственной воле.

– Немножко осталось, – сказала бабка, когда мы поднялись в горку.

Внизу стоял старинный усадебный дом, истёртый до кирпича.

Двухэтажное жилище окружали деревья и холмы, поэтому его не было видно с трассы.

– Будешь мне помогать, – еле слышно бормотала бабка. – От этих ублюдков помощи не дождёшься!

Мне стало ясно: старая ведьма одним только взглядом сделала из меня послушного зомби. Для этого она стояла на дороге – ловила себе прислужника.

Повинуясь словам женщины, я помог ей подняться по ступенькам, открыл перед ней дверь. Мы вошли в переднюю, еле освещённую закопчённой керосинкой.

Тут же появились двое. Меня поразило их уродство, но на лице не шевельнулся ни один мускул. Я не мог выразить испуг, и только удары сердца были такими сильными, что доставали до горла.

Меня разглядывал горбун. Его лицо пересекал длинный рубец, с которого когда-то не сняли швы и нити вросли в кожу. Рядом с ним стояла худощавая девчонка, с жиденькими хвостиками. Она была дёрганная, как марионетка. Её улыбка растянулась от уха до уха, и она показала акульи зубы.