Удел победителя

Удел победителя

Вольга Медейрос

Удел победителя – побеждать вопреки. Горек или сладок этот удел?.. Каким бы ни был, другого нет.

Вольга Медейрос

Удел победителя

Пролог

«Что там за шум?» – старик с трудом повернул голову, близоруко прищурился. Боль закогтила сердце.

– Он умирает, оставь его!

– Нет! Я должен сказать, пусти!

Короткая схватка. Братья, такие похожие, такие одинаковые, схватились друг с другом в дверях отцовской спальни.

– Дай мне спросить его, дай!.. – хрипит один, и рвется внутрь.

Вместе с ним, как тряпичное, рвется сердце старика. – Дай мне спросить, почему он обрек нас на рабство? Я хочу знать, почему он лишил нас свободы выбора!

Откинувшись на подушки, старик смежил веки. Смерть кружила над ним, касалась черным крылом. В груди полыхал пожар. Недолго уже осталось. Скоро душа его растворится в сиянии пламени.

«Ты ответишь им? – слабый, возник голос. Он всегда звучал словно из-под воды, кроме того, единственного раза. Кроме тех нескольких, единственных раз, когда голос этот был настоящим.

Когда обладатель его был живым. Старик застонал. Сыновья не слышали его, занятые – каждый по своему – выполнением сыновнего долга. – Ответь. Пришел их черед делать выбор».

«Я не хочу, чтобы они выбирали, – прозрачные слезы, словно роса, выступили на глазах старика. Сколько раз в жизни он плакал? Никогда, кроме тех нескольких, единственных раз, когда слепая судьба мертво смотрела на него с багрящегося золотом лика. – Это слишком… больно».

«Твои сыновья – сильны.

Он вытерпят боль».

Старик плакал уже не стесняясь. Слезы язвили дряблую кожу. Огонь в груди обливался жаркими слезами.

«Моя сила сделала меня слабым, – беззвучно прошептал он. Со скрипом сжал кулаки. – Тяжкий удел победителя – не уметь проиграть. Не иметь даже возможности хоть однажды потерпеть поражение. Мои сыновья – из таких».

«Вот поэтому люди сильнее, ибо они – слабы изначально. Мы не можем им проиграть».

«Вы дарите надежду, или утешение?» – лицо старика расколола – сквозь слезы – горькая усмешка.

«Мы дарим покой. Ведь о нем ты столько лет мечтал».

«Покой», – повторил старик. Привстав на локтях, он позвал:

– Дети! Подойдите ко мне. Я держу перед вами ответ.

Глядя в избитые, непримиримые лица сыновей, старик подумал о черной птице судьбы, простершейся над ними. О пределах дозволенного и о том, что все попытки выйти за эти пределы заведомо обречены на провал. О тысяче тысяч тщетных, бесплодных попыток подумал он.