История с камнем

Каждый раз, когда Орест Иванович ненароком (а то и преднамеренно) смотрелся в злополучное зерцало, казалось, оно вот-вот сардонически хмыкнет и, пародируя волшебную товарку из знаменитой сказки Пушкина, нарочито притворно-елейным голоском заверещит: «Ты на свете всех милее, всех румяней и белее…»

Хм. Белее…Орест Иванович тяжело вздыхал, супился, кривил губы коромыслом. Скорее уж – зеленее!

После того, как намедни физиономия чиновника особых поручений послужила полигоном для инновационных научно-медицинских изысканий доктора Вернера («Я буду лечить Вас, – экзальтированно вопил последователь Гиппократа, – по собственной революционной методе!»), Пандорин всего более походил на какого-нибудь новогвинейского автохтона – весь в мелких, словно мушиные испражнения, изумрудно-малахитовых крапинках.

– Поверьте мне, любезнейший! – увещевал проклятый эскулап, с усердием художника-импрессиониста расписывая пандоринское чело «зеленкой». – По своим антисептическим свойствам раствор «бриллиантовый зелёный» на порядок превосходит spiritus vini и карболку! Попомните, моё открытие перевернет весь медицинский мир!

Как отнесется к революционному изобретению доктора Вернера врачебное сообщество – это ещё бабушка надвое сказала, а вот привычно-размеренную жизнь господина коллежского советника раствор из группы анилиновых красителей перевернул вверх тормашками.

Приглашение на вчерашний званый ужин к княгине N-ской пришлось отклонить.

О службе так и вовсе придется позабыть. Если верить доктору Вернеру, как минимум на неделю. Это два.

Да какая к дьяволу служба! В таком ужасно-непрезентабельном виде лучше и вовсе не выходить из дому. Это – ровным счетом три.

Вот и остается – лежать на тахте, курить сигары, да перечитывать «Лунь Юй» великого мудреца Кун Фу-Цзы.

«Цзы-гун спросил: «Можно ли всю жизнь руководствоваться одним словом?» Учитель ответил: «Это слово – взаимность.

Пандорин отложил книгу, прокомментировал:

– Изрядно сказано. И это за пять столетий до Христа, за десять веков до Мухаммеда, и за два с лишним тысячелетия до категорического императива Канта. Впрочем, поговаривают, и в «Махабхарате», и в изречениях Сиддхартхи Гаутамы встречается «Золотое правило этики». – Орест Иванович поднялся с тахты, подошел к окну.