Снайперы (сборник)

Ниже по реке, перед самой пристанью, оказался еще один мост, понтонный, но сейчас, ранним утром, он разведен для прохода пароходов и барж. Миновали его, и в это время над правым берегом, над голыми бурыми сопками, поднялось рыжее солнце, большое и теплое, как каравай, испеченный добрыми мамиными руками.

Пассажиры уже поднялись, собрались, переставили поближе к выходу сундуки, мешки, корзины, тюки и котомки; перед швартовкой пароход гудит как улей.

Маруся не торопилась выходить, она все стояла и смотрела с верхней палубы на встречающих, толпившихся на дебаркадере, и наконец увидела, узнала:

– Дядя Петя!

– Маруся!

Огромный человек в форменной фуражке прорвался, смяв встречных, на пароход, на верхнюю палубу, и вот уже обнимает, тискает Марусю, гудит восторженно:

– Ну слава богу, радость моя! А то ведь нас могут увести сегодня в рейс.

– На Север?

– На Север, родная, на север. Но ты его не бойся, Север – он теплый!

– Я с вами, дядя Петя, ничего не боюсь!

– Ты же наша, Дворкина, а Дворкины ничего не боятся!

Дворкин берет чемодан, и они сходят на дебаркадер, а потом по трапу на берег, пристроившись в хвост многоголовой и многоголосой очереди.

– Как мама? – кричит Дворкин.

– Ей будет тяжело без меня. Я даже не хотела ехать…

– Как так? Ведь все вроде решили.

– Она прямо силой заставила…

– Жалко Наталью, да при ней малец остается, все не одна. А тебе так и так надо из деревни выбираться, да и мне помощница нужна. Свой человек – это как третья рука!

– Дядя Петя, мы сейчас куда?

– На лихтер! Устроишься, чаю попьем и – в кадры.

– Ой, дядя Петя, какой ты! – Маруся приподнимается на цыпочки и чмокает Дворкина в щеку.

Дворкин растроганно моргает повлажневшими глазами.

– Эх, Маруся! Как ты на мать свою похожа в молодости! Прямо одно лицо!

Маруся лукаво улыбается:

– Она мне кое-что рассказывала, как ты… ухаживал за ней.

– Ухаживал… Не то слово! А она вот папку твоего выбрала, брата моего… покойного.

Грустно умолкает. Но у Маруси скорбь по отцу прошла, притупилась, он – где-то там, далеко-далеко в прошлом, а она – здесь, ей жить, радоваться, ждать свое счастье.

* * *

А совсем рядом, на втором этаже дебаркадера, в комнате отдыха транзитных пассажиров, разбуженные пароходом, лежат на своих кроватях под чистыми казенными простынями Дима и Андрей.

– Выспался? – спрашивает Андрей.

– Спал – как убитый.