Синдром любви

Иван, обрадованный этим обстоятельством, стараясь не разбудить родителей, тихо прошмыгнул в комнату, разделся, снял опостылевший протез с ноги и запрыгнул под одеяло.

Вторая глава

Расставание

– Ваня! Сынок! Просыпайся!

Иван открыл глаза и увидел над собой не бритое лицо отца. Ему показалось, что он только что лёг. Четыре часа пролетели одной секундой;

– Поднимайся! Поднимайся! Рыжий, заждался.

Продолжал будить сына, Илья Иванович.

– А где он?

Сонным голосом, зевая, пропел Иван.

– Да вон, на кухне сидит.

Уже надоел, как собака. Бутылку самогона выжрал, как будто воды с колодца испил. А говорит больной! Какой он, на хрен больной? Мне б его здоровье!

Сокрушался отец, и, видя, что сын поднимается, развернулся и пошёл обратно к надоевшему гостю. Ваня, нацепил дорогой, пластмассовый протез на ногу, перетянул его для надёжности ремнём, так как день намечался бесконечно долгим и натянув рубашку, одев брюки и носки, вышел из комнаты. У печи, возилась мать, готовя корм скотине, а за столом, на котором стояла, начатая бутыль самогона и лежали в тарелке огурцы с нарезанным, тонкими ломтиками, салом, сидели отец и Семён, который был, как всегда навеселе.

Поздоровавшись с ним, Иван вышел в сени, схватил двухпудовую гирю, стоявшую под лавкой, несколько раз поднял её, меняя руки, и наскоро умылся холодной водой прямо из ведра. Потом вернулся на кухню, сел за стол и не торопясь, принялся за завтрак, который состоял из большой кружки молока и сладких сушек, лежащих в деревянной хлебнице. Покончив с ним, он встал из-за стола и, посмотрев на родителей, которые непрерывно следили за его движениями, сказал:

– Ну, всё, мне пора! Уже рассвело, надо торопиться!

Потом, обращаясь непосредственно к Семёну, добавил;

– Вставай, ямщик, ещё к Маше заехать нужно!

При этих словах, Анастасия Гавриловна, не довольно покачала головой, но, поймав на себе строгий взгляд Ильи Ивановича, промолчала. Иван, схватил со скамьи рюкзак, с вечера собранный матерью, снял с гвоздя потёртую брезентовую куртку и вышел из избы.

За ним последовали остальные. У порога, родители благословили сына, поцеловав на прощание и трижды перекрестив его, а мать в дополнение ко всему, пустила слезу. Чтобы не видеть этого, тот запрыгнул в телегу и крикнул, Рыжему;

– Погоняй!

Повозка тронулась, но, недолго. Подъехав к дому Марии, лошадь снова остановилась.

– Подожди здесь. Я, по-быстрому!

Спрыгнув с телеги и не оборачиваясь, проговорил Иван.