Уродина

Накрыв Новогодний стол, молодые люди, наполнив шампанским стеклянные фужеры, внимательно выслушали обращение Президента к гражданам страны и под бой курантов, громко стукнувшись ими, опустошили содержимое посуды до дна. После чего, перебивая друг друга как дети, принялись громогласно поздравлять себя, желая, как полагается в таких случаях счастья, здоровья и иных человеческих благ.

– Пусть этот год будет для тебя, Алечка, прекрасным как мои мечты!

Громко декларировал своё пожелания Евгений, обращаясь к молодой супруге.

– А откуда я знаю, какие твои мечты?

Спорила с ним Алевтина, так же громко.

– Они самые чистые, самые светлые. Самые, самые, самые…

Смеясь, подначивал её муж. И супруга, устав с ним спорить, наконец, сдалась, согласившись;

– Хорошо! Я тебе верю, любимый! Но дай же и мне поздравить тебя!

– Я слушаю тебя очень внимательно! Поздравляй!

Сев на стул, вымолвил Женя, уступая слово Алевтине. Которая, смутившись, понизив голос, нараспев протянула;

– Поздравляю тебя мой любимый муженёк с наступившим новым годом.

Желаю тебе стать хорошим отцом своему ребёнку, который должен родиться в этом, тысяча девятьсот девяносто первом году!

– Что?

Не поверив своим ушам, радостно воскликнул Евгений;

– Я скоро буду отцом?

– Да любимый! Именно это я и хотела тебе сказать.

Парень, горячо вскочив с места, протянул руки к супруге, и крепко обняв её, нежно поцеловал, совсем тихо вымолвил;

– Дай бог нам счастья!

Восьмая глава

Хозяин

Чёрная, представительского класса, Волга, чуть слышно подъехала к остановке.

У которой, кутаясь в лёгкое осеннее пальто, стоял, одиноко, крепкого телосложения мужчина. Открыв переднюю дверь автомобиля, он быстро заскочил в салон, громко ругаясь;

– Ух! Ну и холод! Просто собачий. Так и яйца недолго себе отморозить.

– На рождество всегда мороз крепчает.

Тихо вымолвил властный голос позади него, и чуть помедлив, спросил;

– А что там теплее было?

На что пассажир, не поворачивая головы, ответил;

– Нет, конечно! Вы же знаете! Но там холод так не чувствовался.

Да и телогрейка греет, а этот лапсердак только для форса.

– Что ж, тебя твои кореша, не подогрели?

Усмехнувшись, вновь поинтересовался таинственный голос.

– Вы сами знаете, Николай Иванович, что они на мели!

Кашлянув, объяснил он, продолжив;

– Хотел дёрнуть на днях у одной мадам пресс с котомкой, да вы не велели.