Инквизитор

Более двенадцати лет об Адаме ничего не было известно, кроме того, что он сбежал и предался ереси. Но теперь он пойман, схвачен, сломлен. Так сказал ему Рафаэль.

Натан снова посмотрел на Адама. Об этом человеке многое можно было сказать, но сломлен он точно не был. Да, может, внешне он и напоминает скелет, но внутри у него покой. Натан видел это по его глазам.

– Назовите свое имя, пожалуйста, – вежливо начал он.

Адам задержал взгляд на летописце, а затем вновь отвернулся и принялся рассматривать стопки книг, расставленные в крошечной комнате.

– Вы и так его знаете, – ответил он нехотя. – Иначе не позвали бы меня.

Голос его показался Натану похожим на скрежет металла. Но он списал это на истощение.

– И все же я настаиваю.

В этот раз Адам внимательнее всмотрелся в лицо допрашивающего. Пронизывающий взгляд заставил Натана напрячься, ему показалось, что прямо сейчас его читают, словно открытую книгу.

– Адам Пэйн, – раздался негромкий ответ.

– Мое имя Натан. Мне позволили провести с вами последнюю беседу перед судом, дабы не утратить подробностей вашего дела.

Адам сощурился, словно оценивая свои шансы на побег. Но потом мгновенно расслабился и подтянул колени к себе на стул.

– И что же вы хотите знать? – поинтересовался обвиняемый.

– Все, – с энтузиазмом отозвался Натан. – Вашу историю, мотивы к поступкам, мысли…

Адам хмыкнул, смерив его насмешливым взглядом.

– Какой в этом смысл, если на суде будут задавать те же самые вопросы?

Натан потер уставшие глаза.

К старости он стал слегка подслеповат, но все равно продолжал работать при плохом свете.

– Суд направлен на доказательство вины и вынесение приговора, наша беседа – на запись услышанного, – терпеливо объяснил он.

– И зачем же миру знать мою историю? – искренне удивился Адам. В его голосе явно слышалось подозрение.

– Думаю, потомкам будет интересно знать, отчего католическая церковь едва не пошатнулась, – Натан едва заметно улыбнулся, понизив голос.

Адам беззвучно засмеялся, вскидывая руки в кандалах.

Кажется, такой ответ его устроил. Но уже в следующее мгновение его настроение резко изменилось, а лицо помрачнело.

Натан взял в руки перо, выжидающе глядя на заключенного. Тот опустил руки и некоторое время сидел молча. Воспоминания отнимали у него больше сил, чем исцеление от ран.

– Вы должны знать, Натан, – произнес Адам едва слышно. – Это не моя история. Она никогда не случилась бы, не соверши я самый чудовищный поступок в своей жизни.