Хроники тихого охотника

Он грузно идёт сквозь толпу, махая всем руками и вытаскивая бутылку шампанского, у проходящей мимо официантки, он пару раз чуть не навернулся на ровном месте, но вот он на сцене, убирает в нагрудный карман свою трубку и орёт на весь бар:

Тихо, бордель! ТИХО!

Затем он замечает микрофон, подходит к нему вплотную и громко выдыхает.

За светлейшего, трезвейшего, женатейшего ИМПЕРАТОРА! Прошедшего тернистый путь от ефрейтора царской России, до великого полководца! Что, разве не так?! За великого знатока подводного флота! Которому… которых… ик…, который показал этим сыкунам! Этим зажравшимся вонючкам – конфедератам, куда он вставит им самые длинные имперские сигары!

Закончив этот монолог Томпсон вытаскивает кортик и под хохот и свист толпы разбивает горлышко у бутылки и хлещет прямо оттуда.

После сего моноспектакля он опять, чуть не навернувшись, спускается со сцены и, оглядывая зал, направляется к нам. Остановившись напротив меня, он прищуривается и, ухмыльнувшись, вскидывает руку к козырьку.

Гер адмирал, рад вас видеть! – после чего громко икает

Уже по его интонации мне все ясно, он опять за старое!

Издеваешься, Томпсон?!– сказал я, сощурив глаза

Да ладно тебе, «Старик», я рад тебя видеть!

Он встаёт слева от меня и заказывает себе пиво, кивнув Шефу, тот кивает в ответ и смотрит на наручные часы.

Черт! – ругается он, тряхнув рукой, видимо, часы остановились.

Я бросил взгляд на него и задрал манжет рубашки.

22:05.

Шеф смотрит на меня благодарным взглядом и, махом допив остатки пива, надевает фуражку и быстро уходит к выходу, козырнув нам на ходу.

Мы с Томпсоном провожаем его взглядом.

Жене… пошёл звонить?

Я киваю и продолжаю смотреть за происходящим в баре. Кто-то из матросов уже забрался на стол и танцует на нём, а вокруг собралась ещё кучка и каждый старательно пытается спихнуть первого и занять его место. Смотря на весь этот бедлам, я качаю головой и поджимаю губы.

Это не «старая гвардия»! Это – салаги! Хамы и мудозвоны! Детишки, оторванные от груди матери!

Щёки румяные, задницы не траханы! И вера в империю в глазах! – вторит Томпсон, облизывая пальцы.

Скоро поумнеют!

Внезапно раздаётся звонок телефона, лицо Томпсона искажается, и тот мгновенно разворачивается, крича во всё горло: ALARM! Но, разобравшись, что это телефон, он грязно ругается и роняет голову на руки.