На злобу этого дня

На злобу этого дня

Ярослав Астахов

Два эти рассказа капнули как слезинки из глаз, потому что я их не закрываю на совершающееся вокруг. Одна из левого, а другая из правого. Какое там полушарие мозга ответственно за какой из глаз? Наверное, это не так и важно в том случае, когда они реагируют одинаково. И если МЯТЕЖ АДМИРАЛА мог быть и не совсем тем, чем он показался обществу, то чем-то иным, чем видится, вдруг может оказаться и НЕЙРОСЕТЬ.

Ярослав Астахов

На злобу этого дня

Мятеж Адмирала

Этот рассказ представляет художественное произведение, то есть плод фантазии автора.

Любые возможные совпадения ситуаций, событий, характеров, названий, имен и прочего с имевшими место в реальной жизни случайны. Текст написан на злобу этого дня гипотетической параллельной вселенной, а не нашего мира.

Автор

Он полюбил этот экваториальный напиток. Его к нему приохотил один шаман. Будто рекламировать взялся. А может и вправду нанялся – все тамошние нынче ведь подрабатывают, как могут.

– На родине у тебя производят более крепкое, – говорил колдун, – однако вот не настолько… глубокое. Лианка передает… нашу мудрость. Искусство непрерывной охоты. Обаяние любви к яду. Очарование каверзностью болотной тропки… Такого на твоей родине вряд ли много.

– Наверняка у тебя имеется собственное искусство, – присовокуплял иногда колдун. – Умеешь отбирать жизни, я это чую! Но мудрости твоих братьев недостает коварства. Клыки у вас длинны и остры, но лишены они… пустоты. Канала, по какому могли бы впрыскивать яд во врага и жертву.

– Умеющим убивать лишь честно, – развил однажды язычник мысль, – в особенности бы стоило взять в учителя себе дух лианки. Настойка горькой коры нашепчет о красоте нанесенья удара в спину. Дух твоего поверженного соперника будет благодарен тебе за то, что так ты научил его никому не верить. Он сделается хитрей, изворотливей в будущих воплощениях… Выпей со мной лианки, честный убийца. Я расскажу тебе, каким она сделала меня… мудрым.

Он пил.

Не вслушиваясь особо в шаманское бормотание. Не разделяя странное сладострастие темной тропы предательства, напоминающее не то азарт болотного крокодила, прикидывающегося замшелым бревном, не то какую-то самобытную и перезрелую форму наивной подростковой жестокости.

Он просто ценил особый, дразнящий ускользающей пряной ноткою вкус напитка. Не столь и менее крепкого, к стати-то говоря, чем популярный прозрачный на его родине.

Он пристрастился к лианке.