Гелеон. Космический Оазис

По прошествии нескольких секунд, когда основные животные инстинкты ослабли и наступило осознание безопасности, только что обезличенные оболочки, оцепеневшие от охватившего их ужаса, вновь наполнились эмоциями и уже в виде напуганных пассажиров стыдливо покинули кафетерий, чтобы заблаговременно занять специальные посадочные капсулы в своих каютах. Оставшиеся же в меньшинстве продолжили делать то, на чем остановились, не желая признавать испуга, нервно поглядывая на циферблат над барной стойкой, что отсчитывал время до сближения с кротовой норой.

За ближайшим к иллюминатору столом сидели две девушки. Брюнетка, что была вполоборота к экрану, рассеянным взглядом сопровождала проекцию третьего корабля, изображенную в виде маленького золотого треугольника, стремительно удаляющегося в сторону, где предположительно должна была находиться червоточина. Когда эта яркая группа пикселей стала практически неразличима среди сотни других песчинок звезд, разбросанных по черному полотну виртуального космоса, зеленые глаза девушки, не найдя ничего более интересного, сфокусировались на собственной ладони правой руки, лежащей на столе.

Легкая дрожь на кончиках пальцев вряд ли могла по-настоящему насторожить случайного свидетеля, но стоило ей оторвать кисть от поверхности стола, как тремор усиливался так, что только слепой бы не обратил на это внимания. А ведь еще пару недель назад девушка на любой вопрос о ее самочувствии могла легко выдать в качестве ответа одну из своих заготовленных заранее дежурных фраз.

Тем более подобным образом проявлять себя могло действительно что угодно, например нехватка сахара в крови или сильное волнение. Последнее, к слову, особенно хорошо вписывалось в контекст предстоящих событий. В конце концов прохождение через червоточину было судьбоносным мигом, определяющим будущее всех пассажиров корабля. Но то, что происходило у нее с рукой сейчас, никак не подходило по симптоматике столь простым объяснениям.

Девушка пристально вглядывалась в свою ладонь, стараясь побороть недуг силой мысли, но даже всей ее концентрации на проблеме было явно недостаточно, чтобы усмирить непроизвольные дрожания. Подобного рода рефлексия уже давно перестала быть для нее чем-то необычным и являлась всего-навсего частью ежедневного ритуала самоконтроля.