Ночь

Пока эти колумбийские подобия чебурек из фритированного теста со всевозможными начинками, готовились на кухне толстоватой поварихой, оба посетителя харчевни прихлёбывали маленькими глотками пиво из массивных стеклянных кружек. Харчевщик, стоявший за стойкой, смотрел вдаль, озабоченно погрузившись в свои мысли и не замечая своих посетителей. При этом он меланхолично отмахивался от двух мух, которые пытались приземлиться на его потной, красной шее. Когда с пивного крана срывалась желтоватая капля и тихо и смачно плюхалась в подставленный стакан, харчевщик флегматично смотрел на него.

После чего его взгляд начинал блуждать по пространству перед стойкой. Там стояли пять столов, окружённых двадцатью стульями. Раньше ими живо пользовались многочисленные посетители. А теперь и столы и стулья пустовали.

За исключением стола у окна, за которым одиноко сидел третий и последний клиент харчевни. Он был единственным, который свои эмпанады захотел скушать в здесь, а не брать их с собой. Углубившись в принесённую с собой газету, этот белый мужчина, сидевший у открытого окна, слегка отрешённо жевал свои румяные эмпанады, то и дело прихлёбывая из бутылки местное пиво.

Но при этом его взгляд каждые пару дюжин секунд внимательно зондировал окружение. Мужчина выглядел при этом хотя и уверенно и спокойно, но одновременно и так, словно он ждал чего-то, что могло обернуться довольно непрятно. Так держались довольно многие мужчины в Сантьяго-Де-Кали. Но у этого просвечивало в его почи неощутимо самонадеянной манере вести себя, типичное высокомерие американца. И хотя он попросил пиво А?гуила не в стакане, а в закрытой бутылке, туристом он однозначно не был, а наверняка уже довольно долго мыкался по Колумбии. Его загар был темным и давнишним, а эмпанады он заказал на местном испанском, причём без акцента. Его брюки, кожаные туфли и шёлковая рубашка соответствовали своим кроем утончённо-формальному стилю колумбийских городов – он был одновременно не настолько шикарным, чтобы его носитель притягивал внимание грабителей, но и одновремнно настолько вальяжным, чтобы американеца свободно впускали в любой престижный ночной клуб. Возможно, он барыжил с наркобаронами или был наборот следователем американского управления по борьбе с наркотиками УБН. Он мог быть и много повидавшим журналистом и даже агентом внешней американской разведки ЦРУ. В Колумбии из-за наркотических междуусобиц и гражданской войны было полно людей всех этих разновидностей.