Свеча Хрофта

Месть свершилась, и, наверное, подобно герою саг, Старому Хрофту следовало умереть от ран, глядя на бездыханный труп врага и повторяя – «свершено все, что до?лжно, путь закончен». Однако он – живет. Он не Бог, подобно Хедину и Ракоту. У него своя дорога. Кого встретит Отец Дружин на этом пути?…

«Благословенный удел Древних Богов – яростные битвы и щедрые пиры», – сказано в этой книге. Но нет Асгарда, и незачем восстанавливать пустые стены – в них поселятся лишь призраки прошлого, отравляющие сердце бессильной тоской и слабостью.

Отец Дружин идет в мир, нести справедливость, такую же простую, суровую и древнюю, как он сам. Он сражается – другая жизнь для него невозможна. И он готов отвечать за содеянное…

Так входит в роман новый герой, герой, что посягает на самого Хрофта, что сам приносит к его порогу древний долг, не отданный Отцом Дружин…

Мы смотрим на Хьёрвард, на тот самый мир, «с которого все началось», но уже не глазами Истинного Мага Хедина или хединсейского тана Хагена, его ученика.

…Вызов победителям-Богам бросают не их побежденные соперники, не иная сила, владеющая жуткой и могущественной магией, нет.

Смертные, простые смертные – но они тоже способны помнить о долгах и требовать их возврата.

Даже с Богов.

Ник Перумов

Пролог

Меч чиркнул по камню, не оставив даже царапины. Совсем рядом рухнул громадный валун, но безумец, что отважился подойти так близко к Стражу, успел отскочить. Лишь два или три острых осколка зацепили полу его плаща. Одному из альвов, следовавших за предводителем, повезло меньше.

Пытаясь увернуться от летящих камней, он прижался к скале. И она тотчас взорвалась за его спиной новым камнепадом, превратив альва в окровавленный ком. Мгновение спустя то, что осталось, накрыла исполинская ступня. Это проснулся второй Страж.

Ливень камней окатил небольшой отряд. Альвский колдун едва успел произнести заклятье Отражения. Брызнула во все стороны кремневая крошка. Страж медленно заворочал головой, отрясая пыль и щебень с широкого лба и длинной змеиной шеи.

По каменным мышцам прошла волна дрожи. Чудовищное детище Живых скал разминало затекшие от долгого сна плечи. Его длинные когти – не чета крошечным мечам незваных гостей – оставили на земле глубокие борозды. Исполинский ящер, на вид – бессмысленное нагромождение булыжников и валунов, одним рывком преодолел расстояние, отделявшее его от ближайшего альва. И тот лишь коротко вскрикнул, когда удар чудовищной головы подбросил его в воздух.