Злоключения Тома Клеменса

Гибкая ротанговая трость

Зофия Мельник

Ротанговая трость гудит в воздухе, словно шершень, и жалит, и жжется. Но Джейн знает, как обмануть боль. Она научилась этому фокусу несколько лет назад, когда ее частенько наказывали дома. Первый раз это вышло случайно, но Джейн не была дурочкой, она всё поняла. И вот сейчас, когда мисс Клеменс охаживает ее тростью, Джейн вспоминает того рослого, рыжего парня, по которому сходила с ума, и за которым бегала целое лето. Адам работал в автосервисе на окраине городка. Вечером сквозь щель в заборе Джейн смотрела, как он, сбросив с плеч лямки комбинезона, обливается водой из шланга, чтобы смыть с себя машинное масло и пот. Это воспоминание было её крапленой картой. Джейн представляла, как Адам обнимает ее, хватает за задницу, лупит ремнем или сидит в сторонке и смотрит с усмешкой, как Джейн получает выволочку. Это было так унизительно и так сладко! Возбуждение накатывало на Джейн, как горячая волна, и боль от порки становилась едва заметной… BDSM, ТЕЛЕСНЫЕ НАКАЗАНИЯ

Зофия Мельник

Гибкая ротанговая трость

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Прямое как стрела старое шоссе, потрескавшийся асфальт, стершаяся разметка между полос. Справа и слева тянутся заросшие высокой травой поля, а в полях там и сям стоят брошенные дома с заколоченными окнами или коровники с провалившимися крышами. Полицейский «форд» проехал Пранкфорд, Нью-Лондон и подъезжает к Ханнибалу. Начинает смеркаться. Фиолетовые облака, застывшие над горизонтом, похожи на далекую горную гряду.

Айле скучно, она курит сигареты одну за другой и ищет на автомагнитоле музыкальную волну. В динамиках свистит и трещит, а потом в этот треск вплывает густой, как смола голос Джима Морриса и волшебные переливы электрооргана.

– Riders on the storm

Riders on the storm

Into this house we`re born

Into this world we`re thrown…

– поёт Моррисон.

– Опять эта чертова молодежная музыка, – ворчит Айла, – какие же идиотские песни! О чем это он поет, хотелось бы знать?

– Твоя правда, – соглашается с напарницей Джек.

Это крупный, немолодой уже мужчина с обветренным недобрым лицом и щеткой пшеничных усов. Откинувшись в кресле, он смотрит на шоссе за ветровым стеклом узкими, словно щелки глазами.

– И эту дрянь крутят теперь на каждой волне! – продолжает злиться Айла.

Она вертит ручку магнитолы, пока не находит кантри. Том вздыхает и ерзает на сиденье полицейского «форда».