Хронические любовники земли

Хронические любовники земли

Анатолий Субботин

Для «Хронических любовников земли» толчком (в смысле формы) послужили «Симфонии» Андрея Белого, особенно 2-я. «Любовники» – этакая поэма в прозе, состоящая из небольших фрагментов. Наравне с жизненными впечатлениями, преломленными, впрочем, поэтической фантазией, автор «смело» вводит в текст свои сны. Так отрывок «Казнь», где за героем летают пила «Дружба» и дрель со сверлом, пытаясь его убить, развернут на основе реального сна.

ХРОНИЧЕСКИЕ ЛЮБОВНИКИ ЗЕМЛИ

(арабеска)

1. Мертвое лето

И снова было лето. Оно стояло. Во всяком случае, ровный и глубокий зной вызывает ощущение застоя. Казалось, кругом безветрие, казалось, мертвое лето.

Но приходило, проходило и уходило лето.

И ветер не умирал. Легким зефиром назвали бы его серебряные поэты. Но какой же он легкий, если едва шевелит губами?! Он обрюзг от лени.

Нет. Я пошутил. Тут дело серьезнее. Ветер постригся в монахи. Его щеки впали в аскетизм. И вот он, едва живой, едва шевелит губами.

Казалось, ветер шепчет предсмертные слова любви и всепрощения. И листья деревьев трепетали от его любовного шепота, трепетали как живые.

Но ветер не умирал.

2. Бог-тряпка

И снова небо пенилось облаками. И казалось, облака стоят и будут так стоять вечно.

Но приходили, проходили и уходили облака, чтобы снова прийти.

И безликими казались они, эти облака, застывшими в белые кучи, напоминающие зефиры. Небо манило к себе сладкими зефирами. Но это был обман.

Вот уже один из зефиров надел парик, расправил крылья и сделался крылатым богом. А самолет ТУ-134, не разбирая дороги, слепой, как все человеческое, влетел богу в глаз и вылетел из затылка. Ничего не сказал на это бог, как будто ничего не заметил. На то он и бог, чтобы не замечать мелочей. На то он и бог, чтобы не делать различия между живыми и мертвыми.

Но вот уже не стало бога. Обернулся он тряпкою, чтобы стереть с неба жирное солнечное пятно.

3. Музолов

И снова ходил кругами по камере своей квартиры, как ходит в банке винная ягода, баловавшийся с музами Яблонский.

Как акула, кружил он возле музы, пытаясь ухватить ее широкими челюстями, взять ее на зуб. Но не давалась муза.

Напрасно скрипели половицы, напрасно скрипели мозги Яблонского. В мыслях был мертвый штиль.

И океан зноя, ровно и надежно придавивший землю, затопил квартиру и проник в глаза ее хозяину. И плескался там голубым ужасом.

В одних плавках валялся Яблонский на полу.