Сладких снов

Но сегодня он приехал сюда не к Анни, а ради той девочки, чей пустой гроб покоился в могиле несколькими рядами в стороне, и еще ради одной, такой же маленькой, которая будет похоронена здесь через несколько часов.

Прошло десять минут, он все так же сидел один. Она опаздывала. Гренс встал, принялся ходить между крестами и могильными памятниками. Иногда останавливался, чтобы посмотреть даты, подсчитать, сколько прожил человек, и повздыхать. Одним был отпущен долгий срок, другим совсем короткий, и это казалось комиссару вопиюще несправедливым.

Он вспомнил своего отца, которого видел всего несколько раз в жизни, но за могилой которого, тем не менее, ухаживал. Там был красивый памятник, черная гранитная глыба с высеченными на ней золотыми буквами.

Мать Гренса покоилась на другом кладбище, в другой части города. Жена здесь. Дочь – чуть в стороне, в мемориальной роще.

Что останется от человека, если уничтожить следы всех контактов с другими людьми? Что объединит разрозненные стороны личности в одно целое?

Этого Гренс пока не знал.

Совсем недавно он пытался смириться с тем, что, по его мнению, шло не так. Найти в себе новые силы, подняться. И не ради того, чтобы жить как раньше. Вернуться назад, но чуть изменившимся. Потому что измениться – иногда единственный выход.

– Я опоздала, простите.

Женщина оказалась ростом выше, чем он запомнил. Короткие черные волосы собраны в два «хвостика», и взгляд все такой же уверенный – такие глаза не отводят ни перед чем.

– Спасибо, что пришли. Присядем?

Гренс показал на не совсем устойчивую парковую скамейку, и они опустились на вчерашние места, как будто успели к ним привыкнуть.

– Вы говорили о каких-то фотографиях, – напомнила женщина.

И никаких «вежливых фраз». Гренс должен был возблагодарить ее, хотя бы мысленно, поскольку терпеть не мог пустой болтовни. Но вместо этого почувствовал себя слегка разочарованным.

– Вы – ее мать, Альвы, я имею в виду. Вы ведь так ее называете?

– Да, Альва.

– Я не спрашиваю ни о ее отце, ни о других родственниках. Меня не интересует, почему вы одна. Но именно поэтому вы единственная, к кому я могу обратиться. Вы были ее вселенной. Вы знаете, как она выглядела. Вам известно больше, чем кому бы то ни было.

Гренс достал из внутреннего кармана пиджака смятый конверт и расправил его, насколько такое было возможно, на деревянных планках сиденья. Вытащил кипу фотографий и протянул женщине.