В царской ставке

Следует заметить, что мемуары адмирала, увидевшие свет уже в новых общемировых исторических условиях, во многом задумывались автором как отчет о прожитой эпохе, но не претендовали на полную объективность и приемлемость всеми читателями его взглядов и убеждений.

Вышедшие в свет в ту пору, когда самому Бубнову было уже за семьдесят, они предполагали долю правдивости в преддверие Высшего суда, ожидавшего автора за гробом, но даже с учетом этого фактора далеко не все в эмиграции посчитали, что Бубнов оказался беспристрастен даже стоя перед лицом Вечности.

После выхода книги многие современники даже успели попенять автору, что после отречения Государя адмирал Бубнов не только не оставил службы, как того требовал долг верноподданного, но продолжил служить масонскому Временному правительству, за что 8 июля 1917 года произведен в контр-адмиралы.

Вскоре после публикации мемуаров Бубнова в Соединенных Штатах на соседнем континенте, в аргентинской восьмиполосной газете «Наша страна», одним из ее рецензентов были едко подмечены весьма сомнительные высказывания автора, характеризующие его отношение к правящей династии и к воинскому долгу, как таковому.

Рецензентом было недвусмысленно указано и на готовность автора принять участие в перевороте, замышлявшимся генерал-адъютантом М.В. Алексеевым, начальником Штаба Верховного Главнокомандующего, и рядом других военных и статских должностных лиц.

Для иллюстрации позволим себе привести здесь лишь небольшой отрывок из обширной рецензии автора:

«…Чины Ставки жили и… другими… интересами, которые сплачивали их всех в ненависти к Царю.

Это ясно видно из следующего признания адмирала Бубнова: “Не успели мы окончательно разместиться в Могилеве, как нас точно громом поразила весть о смене Великого Князя (Николая Николаевича – О.Г.) и принятия Государем Императором должности верховного Главнокомандующего. Мы все, проникнутые безграничной преданностью Великому Князю… были этим совершенно подавлены.” И далее следует весьма любопытное признание. “В душах многих зародился, во имя блага России, глубокий протест, и, пожелай Великий Князь принять в этот момент какое-либо крайнее решение, мы все, а также и Армия, последовали бы за ним.”

Будущие историки поблагодарят адмирала Бубнова за это откровенное признание, что чины Верховной Ставки готовы пойти на измену присяге и на государственный переворот во время войны по первому слову Великого Князя Николая Николаевича.