Тревожная Балтика. Том 2

– Да, – сказал тот наконец тихо, больше себе, беспокойно поводя глазами по сторонам.

То, чему далее Александр стал свидетелем, удивило цинизмом и жестокостью.

«Так что: он еще „карась“?», «Вот так да-а… Он за „годка“ спокойно сойдет, а только служить начал», – громко переговаривались те между собой, не заботясь о присутствии Миркова.

– Старый «шифра» молодого «шифру» ведет! – поднялась над всеми новая реплика, вызвала смех. Шутку подхватили, и уже вся орава громко потешалась над новичком, тем самым выражая предрешенность его существования.

– Ха-ха-ха! Вот так молодо-о-ой… – несся язвительный смех, обидный для Александра, который достойно выдерживал язвительные улыбки.

Тот, кто просил закурить, не отставал, с подленькой усмешечкой поинтересовался у Андропова, где молодой будет жить: в каюте или кубрике, и вообще, годится ли уступать молодому такое хорошее место. Он выпытывал, будут ли его «воспитывать», как «воспитывали» других, – без стеснения употребил матерное слово, – или, может, не трогать, жалея? Андропов отвечал на вопросы, будто вовсе позабыл об Александре.

Матрос наглел после каждого ответа, осмелев окончательно, говорил грубо. – О-о-о… – довольно протянул он, узнав, что новенький будет питаться там же, где и Андропов. – Им как раз на бачок молодого надо, а то Шикаревский один не справляется, а Шайдулину уже стыдно, да и не положено. Демилюк! К вам на бачок молодого привели! – выкрикнул он куда-то наверх.

– Ото «кара-ась»?.. – сквозь усмешку изумился матрос, давно наблюдавший с верхней палубы, облокотившись на реи. – Да еще и «шифра»… Они же не бачкуют?!

– Все бачкуют. Раз «карась» – значит, бачкует, – утвердительно подытожил матрос внизу.

От всего происходящего Андропову стало стыдно перед Мирковым; сыпались язвительные вопросы, с которыми он больше не справлялся. Александр хотел предложить ему уйти, но сдержало понимание, что любое его слово обернется против него.

Андропов украдкой повел плечом, чем дал знак следовать за ним, и, прорвав окружение, трусливо заспешил вдоль борта.

То, что на корабле «Шифрой» нарекались все, кто имел специальность шифровальщика, Александр прекрасно знал, но не придавал тому большого значения. Не любил кличек, ярлыков и прозвищ. С момента прихода на корабль ему предстояло расстаться не только с именем, но и с фамилией, команда наградила его прозвищем Шифра.