Перед грозой

– Сиди уж, дурень!– отмахнулся от него Колька, ужом скользнув в кусты.

– Коль!– позвала его напуганная бомбежкой Шурка.

– Глянь-ка, Шур! – позвал ее из кустов брат.– Ты только посмотри!

Обдирая коленки о ребристые камни, девчонка подползла к брату. Из их импровизированного укрытия была хорошо видна дорога к центру села. По дороге, сыто урча мощным двигателем, катил немецкий танк. Противно лязгали гусеницы. В башне, высунувшись наполовину, торчал самый настоящий фашист в черной пилотке и запыленной гимнастерке.

Он скалился своими белыми зубами, мерно покачиваясь в такт ухабам. Позади танка ехало несколько доверху забитых солдатами бронетранспортеров, грюкала подцепленная длинноствольная пушка, за ней еще одна и еще. Широкой цепью, посматривая по сторонам, шли автоматчики. Из штабного автомобиля с установленным на крыше громкоговорителем слышалась бравурная мелодия, наподобие какого-то марша.

– Это ж немцы!– прошептала брата Шурка, вытирая покатившиеся по щекам слезы.

– Немцы, Сань…Фашисты…

Позади них раздался шелест листвы и на пригорок выбрался Митюша.

– Солдаты!– тыкнул он пальцем в сторону дороги.– Ура!

Колька не успел закрыть ему рот ладонью. Ближайший к ним фашист резко развернулся в их сторону, внимательно прислушиваясь.

– Тихо ты!– ругнулся на него Коля.

Косая автоматная очередь прошла намного выше того места, где они лежали. Пули с легким чмоканьем впивались в толстую кору деревьев, срывая нижние листочки.

– Ахтунг! – прокричал незнакомое слово немец и выпустил еще одну очередь.

Кусты затрещали под напором свинцовых пуль. Шурка укрылась вместе с братом за небольшим камнем, оттуда наблюдая за немцами.

– Ба-бах!– снова проговорил Митюша, выглядывая из-за кустов, но Колька дернул его назад, стянув вниз.

– Сиди тут!– строго приказал он дурачку, поглаживая того по голове. – Скоро мы вернемся назад и принесем тебе сахара. Понял!

Митька закивал, осклабив рот счастливой улыбкой, а брат с сестрой медленно стали продвигаться вслед за немецкой колонной, въезжающей в деревню.

На пол пути к сельсовету из-за угла раздался одиночный ружейный выстрел. Немец в танке неожиданно покачнулся, схватился за сердце и повалился вниз, уткнувшись лицом в броню. Громкое тарахтенье автоматных очередей раздалось в ответ. Разлетелись окна в угловом доме бабки Степаниды. Из дверей выпрыгнул ее сын и рванул через огород к «березке».

– Стоять!– с легким акцентом прокричал ему офицер, вылезший из штабной машины с громкоговорителем.